Варварское отношение к лесам привело к истощению уже освоенных лесных территорий. Легальные и нелегальные лесорубы забираются вглубь нетронутых лесов, которые играют важную роль в сохранении климата и разнообразия животного мира.
Ценные породы везут на экспорт, а деревообрабатывающие производства в стране развиваются плохо из-за нестабильности законодательства. При этом борьба с нелегальными рубками ведется вяло. Проблему признают и в руководстве страны, но предпринимаемые меры, по оценкам экспертов, неэффективны.
Масштабы проблемыПятая часть мирового леса
приходится на территорию России, почти 70% площади которой составляют земли лесного фонда — 1,18 млрд га. Из них, по данным Минприроды, 770 млн га
покрыто растительностью.
Ежегодно на законных основаниях
вырубается сплошным методом около 1 млн га леса. Кроме этого, по оценкам экспертов, еще около 40% официального объема вырубают нелегально. Значительно больше леса гибнет в пожарах: в 2018 году
сгорело 3,2 млн га, а в 2017-м — 1,4 млн. Часть лесов теряется из-за добычи полезных ископаемых, строительства инфраструктуры, вредителей. В 2017 году болезнями и вредными насекомыми
было повреждено 4,8 млн га леса.
Таким образом, общая потеря лесов (не считая поврежденных) в 2018 году могла составить около 4,6 млн га. В 2017 году специалисты Всемирного фонда дикой природы (WWF) оценивали общие потери в 2,4–3,5 млн га.
Восстанавливается, по официальным
данным, около 1 млн га, однако, по мнению экспертов, значительная часть новых посадок погибает из-за отсутствия должного ухода. При этом общая площадь необходимого лесовосстановления в России — это вырубки, сгоревшие и погибшие леса, которые требуют восстановления, — на 1 января 2018 года
составила 32,7 млн га.
Есть и обратный процесс — зарастание лесом пустых территорий. По словам Алексея Ярошенко, руководителя лесного отдела российского отделения «Гринпис», сельское хозяйство на протяжении последних десятилетий умирало быстрее лесного, и с одной стороны, заброшенные земли в значительной мере зарастали лесом. Также леса понемногу отвоевывают себе участки тундры и высокогорий.
Примечательно, что во многих случаях зарастающие земли не имеют статуса леса, и по-прежнему считаются сельхозугодьями. Причем, согласно закону, владельцы этих угодий обязаны, под угрозой штрафов и изъятия земель, не позволять им зарастать лесом, что «вынуждает собственников его уничтожать, чаще всего самым простым и дешёвым способом — выжиганием, что служит одной из основных причин пожаров на природных территориях России», говорится в совместном
заявлении WWF и «Гринпис».
При этом леса также деградируют качественно, говорит Ярошенко. «Огромные площади ценных хвойных и широколиственных лесов в результате десятилетий бесхозяйственного к ним отношения сменились березняками и осинниками, или вовсе пустошами и гарями», — утверждает Ярошенко.
Это
подтверждают в Счетной палате, которая проанализировала состояние лесов за 2013-2017 годы: «В результате экстенсивной эксплуатации лесов, в основном направленной на изъятие запасов хвойной древесины, без проведения необходимых лесовосстановительных мероприятий, произошла замена хвойных насаждений лиственными породами, что в значительной степени снижает лесосырьевой потенциал лесов».
Точно оценить изменения количества и качества лесов затруднительно в связи с отсутствием открытой исчерпывающей статистики и из-за несоответствия данных различных ведомств. Например, расхождение подсчетов Государственного лесного реестра и ЕГРН о площадях земель лесного фонда, по данным Счетной палаты,
составляет 257 млн га. Кроме этого, отличаются официальные данные от оценок экологов и общественников.
В отчете Счетной палаты
говорится, что отсутствие единой системы учета, содержащей достоверную информацию о качественных, количественных и стоимостных характеристиках лесного фонда, делает невозможным эффективное управление в области лесного хозяйства. «При этом Рослесхозом фактически не используется автоматизированная информационная система "Государственный лесной реестр", на создание и эксплуатацию которой в 2011-2012 годах израсходовано из федерального бюджета 185 млн рублей», — отмечают в Счетной палате.
Нетронутые леса сокращаютсяСегодня основная проблема отрасли в том, что освоенные леса, расположенные близко к промышленным центрам и магистралям, истощены. Лесорубы — и легальные и нелегальные — забираются все дальше вглубь малонарушенных лесных массивов. Между тем именно дикие первозданные леса критически важны для сохранения животного мира и поддержания климата.
В России, наряду с Канадой и Бразилией, расположены самые крупные массивы нетронутых лесов. По
данным «Гринпис», с 2000 по 2013 год Россия потеряла 6,5%, или 17,8 млн га дикого леса. Однако в последующие три года первозданные леса в РФ стали исчезать почти вдвое быстрее,
отмечают в организации, что является самым стремительным показателем исчезновения лесов в мире.
По
данным WWF на 2013 год, в России сохранилось 255 млн гектаров малонарушенных лесных территорий — на тот момент около 20% всех российских лесов, и эта цифра с 2000 года сократилась на 21 млн га. В статистике Минприроды нет такой категории, но есть «ценные леса», которые, по данным на 1 января 2017 года
составили 243 млн га. Ежегодно малонарушенные леса сокращаются на 1,36 млн га,
сообщала в 2017 году международная организация «Лесной попечительский совет» со ссылкой на «Гринпис».
Объемы вырубки растутЕжегодно сплошные рубки сокращают лес на 1 млн га, и цифра будет расти из-за увеличения объемов заготовки древесины, которое обусловлено ростом лесных площадей, изымаемых для нужд недропользователей,
заявил руководитель Рослесхоза Иван Валентик в интервью ТАСС. В 2016 году был
побит 20-летний рекорд по официальной вырубки леса — 213,8 млн куб. м. В 2018 году этот показатель
вырос до 233,8 млн куб. м.
По сравнению с этими цифрами объемы нелегальных рубок, согласно официальным оценкам, не так велики —
не более 0,8% легального объема. Однако, экологи и общественники говорят, что масштабы нелегальных рубок значительно больше — до 40% общего объема лесозаготовки.
«По некоторым, особо коммерчески ценным породам (например, дуб монгольский и ясень маньчжурский) объем нелегальной заготовки составляет до половины легального объема», — утверждает Николай Шматков, директор Лесной программы WWF России. При этом, по его данным, на долю «черных» лесорубов, то есть тех, у кого нет разрешений, приходится едва ли больше 10-15% от общего объема древесины незаконного происхождения. Дело в том, что большинство незаконных рубок проводят легальные участники лесного рынка, манипулируя документами и действуя в обход законов, утверждает он.
Общественный деятель Павел Пашков в рамках своего проекта по защите лесов «Русская тайга» в 2018 году объехал большую часть страны, проверяя сообщения о массовых вырубках. Вот что он
пишет по итогам поездки в Сибирь: «…мы специально пролетели над всей Сибирью, и скажу вам, что лесов у нас осталось совсем немного! Пролетая над Западной Сибирью — одни болота. Восточная Сибирь — сплошные вырубки».
По его словам, практически все сообщения местных жителей о незаконных вырубках в Сибири, на севере и в центральной части России подтверждаются. «Я лично проехался по вырубкам, лично провел мониторинг ситуации и могу твердо сказать, что при таких же темпах уничтожения деревьев (причем не только деловой древесины, но и вполне обычной тайги), через 20-30 лет вместо хвойных лесов мы получим болота, степи и экологическую катастрофу», — считает Пашков. Он говорит, что из-за этого исчезнут редкие виды животных, коренные народы Сибири потеряют источник своего существования.
Куда увозят русский лес«По результатам проверки сибирских регионов могу точно сказать, что практически весь лесной бизнес принадлежит КНР», —
сделал вывод из своей экспедиции в Сибирь Павел Пашков. Он собрал сведения о крупнейших лесозаготовительных предприятиях региона. По его словам, даже в тех компаниях по деревозаготовкам, которые считаются российскими, большинство акций принадлежит китайским бизнесменам. По его данным, в России официально работают 564 китайских лесопилок. В некоторых регионах местное население даже
проводит митинги против деятельности китайцев.
По
данным ФТС, главным покупателем российских лесных необработанных материалов является Китай: на его долю пришлось больше половины экспорта и
свыше 22% всего вырубленного в 2018 году леса. Остальная часть, по всей видимости, ушла на внутреннее потребление и экспорт в другие страны (детальной статистики по распределению вырубленных лесов нет).
И это только официальные данные. Поскольку нелегальными вырубками зачастую занимаются легальные компании, объемы нелегального экспорта оценить невозможно. По словам общественников, нелегально срубленный лес также поступает в Китай, однако неясно, попадает ли он в статистику ФТС.
О проблеме знают на высшем уровне. Министр природных ресурсов и экологии Дмитрий Кобылкин даже
заявил, что для решения проблемы, возможно, придется закрыть экспорт древесины в Китай. Также он выдвинул идею строить семеноводческие комплексы для выращивания саженцев на деньги китайских инвесторов, чтобы они участвовали в восстановлении лесов в России.
«Ни Китай, никто нам не поможет, если мы у себя внутри не наведем порядок. Эта сфера настолько криминализована и коррупциогенной стала, что эта ржавчина уже разъела всех», — ответила Кобылкину спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко.
Павел Пашков и крупные экологические организации согласны, что проблема не в китайских предпринимателях. «Многие пишут, мол, проблема в Китае. Это не так. Китайцы лишь покупают наш лес. Сама проблема уничтожения русской тайги в том, что, по сути, в современной России нет реального контроля за лесной отраслью и лесным хозяйством в целом», — считает Пашков.
«Ситуация критичная, но проблема не в том, что леса вообще рубят, а в том, как и где рубят, и что с ними делают, кроме того, что рубят», — говорит Алексей Ярошенко.
Почему леса не восстанавливаютДеградация лесов, по словам экологов, связана с тем, что в России сложилась система «добычи» древесины по примеру добычи полезных ископаемых — вырубили, вывезли и забыли. Для эффективного лесопользования важно развивать лесное хозяйство как отрасль растениеводства, целью которой является выращивание древесины на освоенных землях, в регионах с подходящим для этого климатом, считают эксперты.
«Лесное хозяйство, разумеется, стоит дороже, чем простая добыча древесины, поскольку подразумевает не только рубку и примитивное низкокачественное лесовосстановление (которое у нас обычно есть), но и последующий качественный уход за лесами (которого у нас обычно нет), и надежную охрану от пожаров, и защиту от вредителей и болезней, — говорит Алексей Ярошенко. — Зато лесное хозяйство позволяет пользоваться лесом неограниченно долго без его истощения, и дает в условиях таежной зоны в 2,5-3 раза больше рабочих мест в расчете на единицу площади лесов».
Ежегодно в России, по официальным данным, восстановление лесов ведется на площади 0,8–1 млн га, что сопоставимо с площадью сплошных рубок. Но это в 3-3,5 раза меньше, чем площади общих потерь лесного покрова (с учетом пожаров и других потерь), оценили в WWF в 2018 году. При этом по
данным Росстата, в 2018 году проведено восстановление леса на 940,4 тыс. га, из них только на 171,8 тыс. га — искусственное. Это значит, что на большей части вырубок использовали метод «самозасева», то есть создали условия для того, чтобы лес вырос сам — а вырос или нет, уже не отслеживается.
С 1 января 2019 года лесопользователей
обязали восстанавливать лес в течение года после рубок за свой счет. Однако экологи говорят, что необходимо не просто посадить лес, но и ухаживать за ним.
«Результат воспроизводства лесов в первую очередь зависит от последующих стадий ухода за молодым лесом, который обычно занимает период в 15-20 лет. Без качественного ухода абсолютное большинство посадок гибнет, и на вырубках или гарях вырастает ровно то же самое, что выросло бы само собой без всякой посадки: молодые неухоженные березняки и осинники», — говорит Ярошенко.
За хвойной древесиной, которая в первую очередь нужна перерабатывающим предприятиям и экспортерам, лесозаготовителям приходится забираться все дальше вглубь дикой тайги или всеми правдами и неправдами рубить леса самой высокой природоохранной и социальной ценности.
«Посадка лесных культур сама по себе не может являться гарантией восстановления леса хозяйственно ценными породами в нормативные сроки», — соглашается Николай Шматков. По его словам, основная причина гибели новых посадок — в невыполнении в полном объеме рубок ухода в лесных молодняках — осветлений и прочисток, предусмотренных лесоустройством.
«Чтобы вести лесное хозяйство, нужны разумные и стабильные законы и некоторые другие меры государственной поддержки. А у нас в один только Лесной кодекс 2006 года только что внесен уже 47-й набор поправок, — говорит Алексей Ярошенко. — Про разумность наших лесных законов и правил говорить можно разве что шутя».
По словам Ярошенко, нормально планировать работу лесных предприятий на сколько-нибудь длительный срок невозможно: никто не знает, какими будут правила игры через один-два года. «В таких условиях мало кто готов вкладывать силы и средства во что-нибудь долгосрочное, например, в реальное воспроизводство и выращивание хозяйственно ценных лесов», — говорит он.
Воров ловить некомуПоймать за руку легальных лесорубов, которые под прикрытием санитарных рубок (направленных на оздоровление и предотвращение заболеваний насаждений) добывают коммерческую древесину, действительно, достаточно сложно. (Санитарные рубки бывают сплошными и выборочными.) Но и с «черными» лесорубами государству никак не справиться.
Денис Шубин, председатель Общественного совета при Министерстве природных ресурсов и экологии Алтайского края, рассказал Eurasianet.org, что в его регионе арендаторы лесных земель не ведут сплошных рубок, но проблема незаконных рубок действительно существует. Бороться с ними не получается из-за ряда действующих ограничений.
Во-первых, говорит Шубин, арендатор не имеет права даже остановить автомобиль с незаконным лесом. А в региональном Минприроды недостаточное количество инспекторов, они физически не успевают отслеживать все незаконные рубки. Во-вторых, существует проблема недостаточного финансирования, говорит он. «В первую очередь это сказывается на [недостаточном] количестве выделяемых ГСМ, — говорит он. — Даже имеющийся штат работников не может патрулировать места с необходимой регулярностью».
Нелегальные рубки — это в том числе следствие закрытости информации по лесам (декларации лесопользователей закрыты от общественности), что делает невозможным общественный контроль, считает Николай Шматков. А государственный контроль недостаточен из-за нехватки кадров и низкого материально-технического обеспечения.
Лесной бизнес не уверен в будущемРоссия является мировым лидером по экспорту круглого леса (15% мирового рынка), но не по продукции глубокой деревообработки (лишь 3-6% рынка по древесным материалам, бумаге и прочему), говорится в данных Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН за 2017 год (более свежие данные отсутствуют). Также высока доля экспорта пиломатериалов, самого поверхностного вида деревообработки — 19% мирового рынка, второе место после Канады.
Правительство ставит задачу развивать переработку внутри страны, но, по словам экспертов, не создает для этого условия. В первую очередь — понятные и стабильные правила игры на этом рынке. «Лесные компании не чувствуют уверенности в завтрашнем дне, — говорит Денис Шубин. — Добропорядочные арендаторы, вкладывающие деньги в развитие производства, в один день могут всего лишиться». Бизнесмены не хотят вкладываться в рискованное дело, т.к. законодательство никак не оберегает их от этих рисков.
Эксперты говорят о том, что Минприроды и правительство годами
не могут принять критически важные для экологии законы. Между тем правительство находит время разрабатывать, а депутаты — принимать законы, которые ставят под угрозу малонарушенные и особо ценные леса России.
Например, последние поправки в Лесной Кодекс,
принятые в декабре 2018 года, разрушают систему
защитных лесов, считают в WWF. По оценке организации, вместо усиления охраны и повышения статуса защитных лесов закон фактически ликвидирует одну из категорий — нерестоохранные полосы, а также отменяет запрет на проведение сплошных рубок в лесах, расположенных в водоохранных зонах.
Под угрозой, по
оценке «Гринпис», окажутся 50 млн га защитного леса, или пятая их часть.
Фото: Знищення лісів в Україні (pixabay.com)
Фото: “Коли вирубують одну ділянку та вивозять ліс, утворюються глибокі меліораційні канали, чим стимулюють всихання для сусідніх ділянок” (pixabay.com)
Фото: Корупція не подолана в лісовому секторі, корупція не подолана на митниці, в інших галузях” - науковець (колаж РБК-Україна)
Фото: Одна із найбільш поширених схем – заниження реального об’єму деревини (pixabay.com)
Фото: Щоб подолати екологічні й демографічні проблеми, найперше треба подолати корупцію, переконаний Богдан Проць (pixabay.com)
