Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела Гринпис России
Обследование старых короедников в Одинцовском районе Московской области вблизи железнодорожной платформы Скоротово, проведенное сотрудниками Гринпис 17 мая 2016 года, показало, что короед-типограф в Подмосковье существенно раньше среднемноголетних сроков заселил подходящие для его размножения свежие буреломные и ветровальные деревья ели, и чувствует себя в целом прекрасно. Раннее начало теплого сезона, обилие ветровальных и буреломных деревьев ели могут привести к новому нарастанию его численности и новой волне гибели подмосковных ельников. Такого массового усыхания, как в 2011-2013 годах, опасаться не стоит, поскольку основную часть наиболее уязвимых лесов короед уже съел; но при худшем развитии ситуации ущерб, тем не менее, может оказаться значительным. Недавно опубликованный прогноз ФБУ "Рослесозащита" по затуханию очагов короеда-типографа в 2016 году в большей части субъектов Центрального федерального округа может не оправдаться.
Обследованный участок (кварталы 108 и 109 Хлюпинского участкового лесничества) до 2009 года включительно представлял собой почти однородный массив старых ельников, в значительной степени - лесных культур первого десятилетия ХХ века. В 2009 году часть этого массива была повреждена ураганом, в 2010 году на вываленных деревьях началось массовое размножение короеда-типографа, и к 2012 году основная часть леса в этих кварталах усохла. На части территории были проведены сплошные санитарные рубки - в разные годы, частично с последующим лесовосстановлением, частично без него; часть погибших насаждений осталась неразобранной, и в основном уже распалась естественным образом.
Основная часть деревьев ели, переживших первоначальное нападение короеда среди участков массового поражения, была доедена короедом в дальнейшем; но некоторые сохранились живыми, и вываливаются ветром сейчас. Как раз они сейчас и служат объектами заселения. На одном из таких деревьев мы проверили, в каком сейчас состоянии находятся заселившиеся в него взрослые жуки, какого размера достигли уже их маточные ходы. Выяснилось, что плотность заселения очень велика (практически максимальна с точки зрения дальнейшего развития и питания личинок короеда), жуки выглядят здоровыми и бодрыми, длина маточных ходов составляет до трех сантиметров в каждую сторону от гнездовой камеры. По одному месту и такой небольшой выборке пока трудно судить о состоянии популяции короеда в целом, но уже можно сделать вывод о том, что аномальное тепло в конце апреля и начале мая пошло развитию короеда на пользу, и создало условия для появления двух полноценных поколений короеда в течение 2016 года. А развитие двух поколений этого жука за год является важнейшим предусловием нарастания численности его популяции до такого уровня, при котором он может оказаться способным атаковать практически здоровые деревья.
Вот свежая ветровальная ель, обильно заселенная короедом-типографом в начале мая 2016 года (автор фотографий - Мария Васильева):
Буровая мука в местах заселения - крупным планом:
Сами жуки, добытые из-под коры этого дерева, и их маточные ходы:
Вот так сейчас выглядит участок леса, погибшего от массового размножения короеда-типографа в 2011-2012 годах, на котором не проводилось никаких хозяйственных мероприятий (кроме самостоятельной расчистки гражданами узкой тропинки, ведущей от железнодорожной платформы к дачному поселку). Фотографии сделаны камерой, закрепленной на длинном удилище, с высоты примерно в восемь метров:
Фотографии этого же участка с земли:
(на этой фотографии чуть слева от середины кадра видна удочка с фотоаппаратом)
В настоящее время происходит массовый распад погибшего древостоя - выпало уже больше половины погибших деревьев, да и остальным осталось стоять недолго. Территория быстро зарастает порослью лиственных деревьев, местами с заметной примесью подроста ели (существовавшего под пологом леса и окрепшего после гибели основной части старых деревьев). В составе молодой лиственной поросли абсолютно преобладает рябина, заметную примесь образуют осина, береза, дуб и липа, то есть в конце концов на этом участке может сформироваться полноценный смешанный лес - без ухода преимущественно осиновый, с правильным уходом - преимущественно широколиственно-березовый.
Распадающийся короедник сейчас практически непроходим из-за высоких завалов мертвых стволов и большого количества торчащих во все стороны еловых сучьев; и такое положение дел сохранится еще лет десять-пятнадцать. Тем не менее, уже через несколько лет это будет полноценный лес - пока непригодный для прогулок, но способный выполнять все остальные средообразующие функции, которые требуются от лесов густонаселенных территорий. Пожарная опасность в таком лесу уже сейчас не очень высока (не выше, чем в среднестатистическом подмосковном лесу); а когда мертвая древесина окончательно уляжется на землю и зарастет сомкнутым лиственным пологом - пожарная опасность снизится почти до нуля. Представляется очевидным, что на этой стадии распада в короедниках, если только это не участки, непосредственно примыкающие к инфраструктуре и жилью, проводить санрубки уже поздно и бессмысленно. Есть смысл разве что "приземлить" сухой валеж после окончания распада мертвого древостоя (чтобы ускорить его разложение), и провести через несколько лет осветление с целью ухода за широколиственной и еловой составляющими частями естественного возобновления.
Вот так выглядит участок, на котором была проведена первая в этом месте сплошная санитарная рубка (еще не по короеднику, а по сплошному ветровалу). Впоследствии, в 2011 году, на этом участке были высажены лесные культуры ели, а через некоторое время после этого проведен "коридорный" уход - вырезание поросли быстрорастущих лиственных деревьев вдоль рядов ели, примерно на расстоянии до метра от них. Ель была посажена стандартными сеянцами в дно борозд, и значительная доля сеянцев погибла, по всей видимости, от вымокания (участок довольно сырой, и до сих пор, несмотря на сухую весну, в некоторых бороздах стоит вода). Несмотря на то, что на каждом этапе работы были проведены добросовестно и согласно правилам, лесовосстановление вряд ли можно считать полностью успешным. Одно радует - то, что из бывшего под пологом подроста или растащенных сойками желудей практически по всей площади сформировалась большая примесь дуба, из которой при должном уходе можно получить даже полноценную дубраву, или смешанный широколиственно-хвойный лес:
А это рубка более свежая, законченная в прошлом году. На ней проведена подготовка почвы под лесовосстановление (напаханы борозды), но в борозды не посажено ничего. Вырубка уже заросла густой осиновой порослью, и если сейчас проводить посадку в эти борозды чего бы то ни было - придется сразу же проводить и уход путем сплошного выкашивания этой поросли, иначе посадка окажется бессмысленной. Оптимальный для лесовосстановления срок на этом участке уже явно упущен. При этом и на карте планируемого на 2016 год лесовосстановления, размещенной на сайте Комитета лесного хозяйства Московской области, этой рубки нет. Безусловным плюсом является то, что жизнеспособные деревья дуба при рубке оставлены, и смогут стать источником желудей для обсеменения прилегающих территорий:
Следующая рубка - промежуточная по возрасту, она закончена три года назад. Часть вырубленной древесины (гнилой осины) до сих пор лежит на краю леса в полусгнивших уже штабелях. Как и на предыдущей рубке, здесь была проведена подготовка почвы к лесовосстановлению путем напашки борозд, но ничего в эти борозды посажено не было. Сейчас вырубка заросла густой порослью быстрорастущих лиственных деревьев (главным образом осины) и кустарников (главным образом лещины), ну и малиной, разумеется. Судьба этого участка уже совершенно ясна - быть ему порослевым осинником:
А это специфическое хозяйственное мероприятие - посадка лесных культур ели (примерно пять лет назад) на небольшой полянке среди леса площадью около одной десятой гектара. С точки зрения сохранения биологического разнообразия и природной устойчивости лесных экосистем и ландшафтов такие мероприятия неправильны - небольшие открытые участки среди леса и окружающие их опушки служат местом обитания большого количества видов растений и животных, не очень уживающихся ни в однородных густых лесах, ни на обширных безлесных территориях. Со временем такие участки сами зарастают лесом, но искусственно ускорять этот процесс не стоит - биологическая ценность таких небольших прогалин несоизмеримо выше того мизерного хозяйственного результата, который может быть достигнут посадкой и выращиванием нескольких десятков новых деревьев:
Во всей этой истории есть много глупостей. Во-первых, основная часть этого леса примерно сто десять лет назад была искусственно высажена, и потом тщательно выращивалась с соблюдением всех лесоводстсвенных норм, принятых в каждую конкретную эпоху; это была не саморегулирующася природная экосистема, а искусственного созданное и успешно (с точки зрения первоначальных хозяйственных планов) выращенное лесное насаждение. Вполне можно было предположить - причем уже давно, хоть бы и сто лет назад - что такой лес в возрасте спелости окажется наиболее уязвимым для всяких неблагоприятных внешних воздействий - ураганов, короедов и т.д. Так оно и оказалось. Результат человеческого труда (целенаправленно выращенная в течение чуть более чем столетия еловая древесина, в количестве как минимум нескольких тысяч кубометров в этих двух кварталах) был утрачен - скормлен короеду и дереворазрушающим грибам. Это не только экономическая потеря, но и природоохранная: бессмысленные потери специально выращиваемой хозяйственно ценной древесины в освоенных лесах неизбежно прямо или косвенно компенсируются за счет добычи такой же ценной древесины в лесах диких или специально охраняемых.
Во-вторых, проведенные здесь санрубки, как минимум две из трех, оказались практически бессмысленными с точки зрения восстановления ценных лесных насаждений взамен погибших от короеда-типографа. Восстановить хозяйственно ценные насаждения (с точки зрения современных представлений о древесных ресурсах, представляющих материальную ценность) здесь не удалось - на одной рубке из трех лесные культуры ели в значительной степени погибли, на двух из трех так и не были посажены. Восстановить лесные насаждения, пригодные для прогулок и отдыха (а это весьма густонаселенная часть Подмосковья, с обилием дачных поселков, и весьма доступная даже для москвичей - не дачников) - пока тоже не удалось, и из формирующихся на всех трех рубках густых порослевых осинников даже при оптимальном режиме ухода получится не скоро. С точки зрения сохранения биологического разнообразия леса, формирующиеся в результате естественного распада короедников, явно не хуже тех, которые вырастают из порослевой осины после санрубок. То есть весьма значительные деньги, потраченные за последние несколько лет на расчистку короедников, в данном случае оказались потраченными не очень эффективно, а то и вовсе впустую.
Сомнений в обоснованности и законности проведения сплошных санитарных рубок на этих конкретных участках нет - это были действительно погибшие лесные насаждения. Сомнений в том, что на таких участках в ближнем Подмосковье нужно вести высокоинтенсивное лесное и лесопарковое хозяйство, и выращивать леса, удобные для отдыха и прогулок граждан (в том числе с расчисткой завалов мертвой древесины) - тоже нет. Но вот то, что после проведения этих рубок на них не удалось провести своевременное и эффективное лесовосстановление, говорит о том, что органам управления лесами и лесохозяйственным организациям Подмосковья необходимо серьезно пересмотреть сложившиеся подходы к практике проведения всего комплекса хозяйственных мероприятий, связанных с санрубками: от назначения и отвода этих рубок до лесовосстановления и последующего ухода в течение как минимум 20-30 лет. Если обеспечить эффективное лесовосстановление и уход на всей площади санрубок не получается - значит, эту площадь надо сокращать, и перераспределять силы и средства в сторону лесовосстановления и ухода (особенно ухода, максимум потребности в котором наступит через несколько лет после пика работ по посадке леса - то есть в 20-е годы нынешнего столетия).
http://forestforum.ru/viewtopic.php?f=9&t=19538
Обследование старых короедников в Одинцовском районе Московской области вблизи железнодорожной платформы Скоротово, проведенное сотрудниками Гринпис 17 мая 2016 года, показало, что короед-типограф в Подмосковье существенно раньше среднемноголетних сроков заселил подходящие для его размножения свежие буреломные и ветровальные деревья ели, и чувствует себя в целом прекрасно. Раннее начало теплого сезона, обилие ветровальных и буреломных деревьев ели могут привести к новому нарастанию его численности и новой волне гибели подмосковных ельников. Такого массового усыхания, как в 2011-2013 годах, опасаться не стоит, поскольку основную часть наиболее уязвимых лесов короед уже съел; но при худшем развитии ситуации ущерб, тем не менее, может оказаться значительным. Недавно опубликованный прогноз ФБУ "Рослесозащита" по затуханию очагов короеда-типографа в 2016 году в большей части субъектов Центрального федерального округа может не оправдаться.
Обследованный участок (кварталы 108 и 109 Хлюпинского участкового лесничества) до 2009 года включительно представлял собой почти однородный массив старых ельников, в значительной степени - лесных культур первого десятилетия ХХ века. В 2009 году часть этого массива была повреждена ураганом, в 2010 году на вываленных деревьях началось массовое размножение короеда-типографа, и к 2012 году основная часть леса в этих кварталах усохла. На части территории были проведены сплошные санитарные рубки - в разные годы, частично с последующим лесовосстановлением, частично без него; часть погибших насаждений осталась неразобранной, и в основном уже распалась естественным образом.
Основная часть деревьев ели, переживших первоначальное нападение короеда среди участков массового поражения, была доедена короедом в дальнейшем; но некоторые сохранились живыми, и вываливаются ветром сейчас. Как раз они сейчас и служат объектами заселения. На одном из таких деревьев мы проверили, в каком сейчас состоянии находятся заселившиеся в него взрослые жуки, какого размера достигли уже их маточные ходы. Выяснилось, что плотность заселения очень велика (практически максимальна с точки зрения дальнейшего развития и питания личинок короеда), жуки выглядят здоровыми и бодрыми, длина маточных ходов составляет до трех сантиметров в каждую сторону от гнездовой камеры. По одному месту и такой небольшой выборке пока трудно судить о состоянии популяции короеда в целом, но уже можно сделать вывод о том, что аномальное тепло в конце апреля и начале мая пошло развитию короеда на пользу, и создало условия для появления двух полноценных поколений короеда в течение 2016 года. А развитие двух поколений этого жука за год является важнейшим предусловием нарастания численности его популяции до такого уровня, при котором он может оказаться способным атаковать практически здоровые деревья.
Вот свежая ветровальная ель, обильно заселенная короедом-типографом в начале мая 2016 года (автор фотографий - Мария Васильева):
Буровая мука в местах заселения - крупным планом:
Сами жуки, добытые из-под коры этого дерева, и их маточные ходы:
Вот так сейчас выглядит участок леса, погибшего от массового размножения короеда-типографа в 2011-2012 годах, на котором не проводилось никаких хозяйственных мероприятий (кроме самостоятельной расчистки гражданами узкой тропинки, ведущей от железнодорожной платформы к дачному поселку). Фотографии сделаны камерой, закрепленной на длинном удилище, с высоты примерно в восемь метров:
Фотографии этого же участка с земли:
(на этой фотографии чуть слева от середины кадра видна удочка с фотоаппаратом)
В настоящее время происходит массовый распад погибшего древостоя - выпало уже больше половины погибших деревьев, да и остальным осталось стоять недолго. Территория быстро зарастает порослью лиственных деревьев, местами с заметной примесью подроста ели (существовавшего под пологом леса и окрепшего после гибели основной части старых деревьев). В составе молодой лиственной поросли абсолютно преобладает рябина, заметную примесь образуют осина, береза, дуб и липа, то есть в конце концов на этом участке может сформироваться полноценный смешанный лес - без ухода преимущественно осиновый, с правильным уходом - преимущественно широколиственно-березовый.
Распадающийся короедник сейчас практически непроходим из-за высоких завалов мертвых стволов и большого количества торчащих во все стороны еловых сучьев; и такое положение дел сохранится еще лет десять-пятнадцать. Тем не менее, уже через несколько лет это будет полноценный лес - пока непригодный для прогулок, но способный выполнять все остальные средообразующие функции, которые требуются от лесов густонаселенных территорий. Пожарная опасность в таком лесу уже сейчас не очень высока (не выше, чем в среднестатистическом подмосковном лесу); а когда мертвая древесина окончательно уляжется на землю и зарастет сомкнутым лиственным пологом - пожарная опасность снизится почти до нуля. Представляется очевидным, что на этой стадии распада в короедниках, если только это не участки, непосредственно примыкающие к инфраструктуре и жилью, проводить санрубки уже поздно и бессмысленно. Есть смысл разве что "приземлить" сухой валеж после окончания распада мертвого древостоя (чтобы ускорить его разложение), и провести через несколько лет осветление с целью ухода за широколиственной и еловой составляющими частями естественного возобновления.
Вот так выглядит участок, на котором была проведена первая в этом месте сплошная санитарная рубка (еще не по короеднику, а по сплошному ветровалу). Впоследствии, в 2011 году, на этом участке были высажены лесные культуры ели, а через некоторое время после этого проведен "коридорный" уход - вырезание поросли быстрорастущих лиственных деревьев вдоль рядов ели, примерно на расстоянии до метра от них. Ель была посажена стандартными сеянцами в дно борозд, и значительная доля сеянцев погибла, по всей видимости, от вымокания (участок довольно сырой, и до сих пор, несмотря на сухую весну, в некоторых бороздах стоит вода). Несмотря на то, что на каждом этапе работы были проведены добросовестно и согласно правилам, лесовосстановление вряд ли можно считать полностью успешным. Одно радует - то, что из бывшего под пологом подроста или растащенных сойками желудей практически по всей площади сформировалась большая примесь дуба, из которой при должном уходе можно получить даже полноценную дубраву, или смешанный широколиственно-хвойный лес:
А это рубка более свежая, законченная в прошлом году. На ней проведена подготовка почвы под лесовосстановление (напаханы борозды), но в борозды не посажено ничего. Вырубка уже заросла густой осиновой порослью, и если сейчас проводить посадку в эти борозды чего бы то ни было - придется сразу же проводить и уход путем сплошного выкашивания этой поросли, иначе посадка окажется бессмысленной. Оптимальный для лесовосстановления срок на этом участке уже явно упущен. При этом и на карте планируемого на 2016 год лесовосстановления, размещенной на сайте Комитета лесного хозяйства Московской области, этой рубки нет. Безусловным плюсом является то, что жизнеспособные деревья дуба при рубке оставлены, и смогут стать источником желудей для обсеменения прилегающих территорий:
Следующая рубка - промежуточная по возрасту, она закончена три года назад. Часть вырубленной древесины (гнилой осины) до сих пор лежит на краю леса в полусгнивших уже штабелях. Как и на предыдущей рубке, здесь была проведена подготовка почвы к лесовосстановлению путем напашки борозд, но ничего в эти борозды посажено не было. Сейчас вырубка заросла густой порослью быстрорастущих лиственных деревьев (главным образом осины) и кустарников (главным образом лещины), ну и малиной, разумеется. Судьба этого участка уже совершенно ясна - быть ему порослевым осинником:
А это специфическое хозяйственное мероприятие - посадка лесных культур ели (примерно пять лет назад) на небольшой полянке среди леса площадью около одной десятой гектара. С точки зрения сохранения биологического разнообразия и природной устойчивости лесных экосистем и ландшафтов такие мероприятия неправильны - небольшие открытые участки среди леса и окружающие их опушки служат местом обитания большого количества видов растений и животных, не очень уживающихся ни в однородных густых лесах, ни на обширных безлесных территориях. Со временем такие участки сами зарастают лесом, но искусственно ускорять этот процесс не стоит - биологическая ценность таких небольших прогалин несоизмеримо выше того мизерного хозяйственного результата, который может быть достигнут посадкой и выращиванием нескольких десятков новых деревьев:
Во всей этой истории есть много глупостей. Во-первых, основная часть этого леса примерно сто десять лет назад была искусственно высажена, и потом тщательно выращивалась с соблюдением всех лесоводстсвенных норм, принятых в каждую конкретную эпоху; это была не саморегулирующася природная экосистема, а искусственного созданное и успешно (с точки зрения первоначальных хозяйственных планов) выращенное лесное насаждение. Вполне можно было предположить - причем уже давно, хоть бы и сто лет назад - что такой лес в возрасте спелости окажется наиболее уязвимым для всяких неблагоприятных внешних воздействий - ураганов, короедов и т.д. Так оно и оказалось. Результат человеческого труда (целенаправленно выращенная в течение чуть более чем столетия еловая древесина, в количестве как минимум нескольких тысяч кубометров в этих двух кварталах) был утрачен - скормлен короеду и дереворазрушающим грибам. Это не только экономическая потеря, но и природоохранная: бессмысленные потери специально выращиваемой хозяйственно ценной древесины в освоенных лесах неизбежно прямо или косвенно компенсируются за счет добычи такой же ценной древесины в лесах диких или специально охраняемых.
Во-вторых, проведенные здесь санрубки, как минимум две из трех, оказались практически бессмысленными с точки зрения восстановления ценных лесных насаждений взамен погибших от короеда-типографа. Восстановить хозяйственно ценные насаждения (с точки зрения современных представлений о древесных ресурсах, представляющих материальную ценность) здесь не удалось - на одной рубке из трех лесные культуры ели в значительной степени погибли, на двух из трех так и не были посажены. Восстановить лесные насаждения, пригодные для прогулок и отдыха (а это весьма густонаселенная часть Подмосковья, с обилием дачных поселков, и весьма доступная даже для москвичей - не дачников) - пока тоже не удалось, и из формирующихся на всех трех рубках густых порослевых осинников даже при оптимальном режиме ухода получится не скоро. С точки зрения сохранения биологического разнообразия леса, формирующиеся в результате естественного распада короедников, явно не хуже тех, которые вырастают из порослевой осины после санрубок. То есть весьма значительные деньги, потраченные за последние несколько лет на расчистку короедников, в данном случае оказались потраченными не очень эффективно, а то и вовсе впустую.
Сомнений в обоснованности и законности проведения сплошных санитарных рубок на этих конкретных участках нет - это были действительно погибшие лесные насаждения. Сомнений в том, что на таких участках в ближнем Подмосковье нужно вести высокоинтенсивное лесное и лесопарковое хозяйство, и выращивать леса, удобные для отдыха и прогулок граждан (в том числе с расчисткой завалов мертвой древесины) - тоже нет. Но вот то, что после проведения этих рубок на них не удалось провести своевременное и эффективное лесовосстановление, говорит о том, что органам управления лесами и лесохозяйственным организациям Подмосковья необходимо серьезно пересмотреть сложившиеся подходы к практике проведения всего комплекса хозяйственных мероприятий, связанных с санрубками: от назначения и отвода этих рубок до лесовосстановления и последующего ухода в течение как минимум 20-30 лет. Если обеспечить эффективное лесовосстановление и уход на всей площади санрубок не получается - значит, эту площадь надо сокращать, и перераспределять силы и средства в сторону лесовосстановления и ухода (особенно ухода, максимум потребности в котором наступит через несколько лет после пика работ по посадке леса - то есть в 20-е годы нынешнего столетия).
http://forestforum.ru/viewtopic.php?f=9&t=19538
0 коммент.:
Дописати коментар