Ещё 20 лет назад ураганные ветра для Беларуси были явлением довольно редким. Однако в последние годы разрушительная стихия всё чаще прогуливается по территории нашей страны, нанося немалый ущерб. Неизменно в числе пострадавших – белорусские леса. Ветра невероятной силы ломают и выкорчёвывают деревья, меньше чем за четверть часа превращают зелёные насаждения в огромные буреломы. И пусть человеку не под силу уберечь нынешние леса от необузданной стихии, однако он может позаботиться о том, чтобы новые массивы были более устойчивы. Сотрудники Института леса НАН Беларуси разработали инновационные технологии по восстановлению лесных насаждений, повреждённых ураганами.
Уже не аномалия, а элемент климата
Климат на планете меняется. И это не пустые слова. Ледники тают, повышается средняя температура на Земле. Явления, которые носили временный характер, получают постоянную прописку. К примеру, за последние два десятилетия ураганы для нашей страны перестали быть аномалиями, сейчас это уже элемент климата, уверяет заведующий сектором лесовосстановления Института леса НАН Беларуси Пётр Волович.
Последствия такого разгула стихии всегда плачевные: сорванные крыши домов, перевёрнутые автомобили, оборванные линии электропередач и, конечно, поваленные деревья. Если же ветер ворвался в лес, счёт погибших растений идёт уже на тысячи. - Постоянный учёт лесных трагедий в стране ведётся с 1997 года. Раньше повреждалось 1000–2000 гектаров. Тогда нам казалось, что это довольно много, - признаётся учёный. - Но, как оказалось, это были очень маленькие потери. В 2016 году в нашей стране ураганы повредили около 100 000 гектаров леса, из которых более чем на 16 000 проводятся работы по уборке повреждённых насаждений в виде сплошных санитарных рубок. Только представьте, какие это огромные площади. Всё равно, что в одночасье уничтожило бы всю нашу Коренёвскую экспериментальную лесную базу, в которую входят четыре лесничества: Коренёвское, Зябровское, Новобелицкое и Чёнковское. Министерство лесного хозяйства Республики Беларусь приложило много усилий, чтобы восстановить утраченное, однако к настоящему времени удалось возобновить только около трети зелёных насаждений.
За 20 лет по территории республики прошлись 15 сильных ураганов. Как правило, все они формировались на юго-западе страны и по диагонали направлялись на северо-восток. Наибольшее количество пострадавших лесов приходится на Брестскую, Минскую и Могилёвскую области. Изрядно достаётся и Гомельщине, а вот Гродненщину и Витебщину практически не затрагивает. Правда, леса последнего региона часто страдают от сильного обледенения в зимний период.
– После ураганных ветров лес буквально разрушен. Мы имеем очень много буреломной древесины, которую нельзя просто взять и оставить, - обращает внимание Пётр Игнатьевич. – Думаю, такое явление действительно можно назвать стихийным бедствием, поскольку мы должны быстро всё убрать и затем восстановить повреждённые леса. Чаще всего у нас повреждается сосна обыкновенная, которая преимущественно и произрастает на белорусской земле.
Могучие богатыри
Тема восстановления лесных насаждений, повреждённых ураганными ветрами, для Института леса не нова. Разработки в этом направлении ведутся в учреждении на протяжении многих лет. Две из них уже были запатентованы в 2010-м и 2013 годах («Способ восстановления соснового древостоя на буреломно-ветровальной площади» и «Способ лесовосстановления сосны на вырубках буреломов»).
Чтобы воочию увидеть ущерб, нанесённый стихией, сделать описания и необходимые заключения, учёные выезжали на места лесных трагедий. В своё время Пётр Волович побывал практически на всех буреломах: в Березино, Пружанах, Столбцах, Жлобине, дважды в Кобрине и Мозыре, а также в других пострадавших лесных массивах.
- Как-то раз мы отправились в Речицкий лесхоз. Помню, все деревья тогда буквально смело, осталось только два дуба. Не зря в народе их называют богатырями. Это невероятно мощные деревья с очень устойчивой стержневой корневой системой, - поясняет Пётр Игнатьевич. - Чуть позже на глаза попалась информация об урагане 1963 года, который налетел на территорию Костюковичского лесхоза. Ветер тогда повредил около 800 га, но опять же из всех деревьев устояли только дубы. Как говорится, первый раз – случайность, второй – совпадение, ну а третий – закономерность. Осматривая повреждённые участки, учёные Института леса всё чаще стали приходить к мысли, что дубы должны выполнять защитную функцию леса, принимать весь удар на себя. Сил выстоять у этих богатырей хватит. Так и возникла идея новой разработки.
Суть проекта заключалась в создании защитной опушки, которая не позволит урагану прорваться вглубь леса и нанести серьёзные потери. Как и планировалось, ставку сделали на крепкие дубы. Согласно проекту, параллельно границе безлесой территории рядами высаживаются деревья и кустарники с шириной междурядий 2,5–2,8 метра и шагом посадки 0,75–0,8 метра по следующей схеме: ряд кустарников, 2-3 ряда дуба черешчатого, ряд кустарников и 7-8 рядов сосны. Повторять такую схему необходимо 2-3 раза.
– Данную разработку мы также запатентовали, – обращает внимание Пётр Игнатьевич. – Кроме того, по инновационной технологии в прошлом году уже высадили новый лес в Коренёвском лесничестве. В настоящее время договор на реализацию проекта заключён с ГЛХУ «Жлобинский лесхоз».
Несмотря на то, что общая технология выработана, практически каждое лесничество нуждается в индивидуальном подходе. Всё дело в том, что дуб любит богатые почвы, повсеместно его не посадишь, а значит, нужно искать альтернативу этому дереву и корректировать технологию для каждой отдельной территории, учитывая при этом климатические и почвенные условия, в которых будет расти новый лес. И всё же, невзирая на некоторые трудности, проект Института леса обещает быть перспективным. К тому же, данная тема навряд ли утратит свою значимость для нашей страны.
От техника-лаборанта до заведующего
Слушая рассказ Петра Воловича, который является руководителем этого инновационного проекта, в очередной раз убеждаешься: достижения появляются, когда люди на своём месте и занимаются тем, к чему лежит душа. Такие специалисты не просто профессионалы, они в хорошем смысле фанаты своего дела, отдаются целиком и полностью, а взамен этой преданности получают прекрасные результаты.
Кажется, трудовой путь, по которому суждено идти учёному, был предопределён ещё с детства. В школу Петру Игнатьевичу приходилось ходить за три километра, причём, как вы уже могли догадаться, дорога пролегала через лес. Кроме того, классная руководительница ученика была женой лесничего. Наверняка и это сыграло не последнюю роль.
После средней школы Пётр Игнатьевич поступил в Полоцкий лесной техникум, а затем и в Белорусский технологический институт имени Кирова на заочное отделение. По окончании высшего учебного заведения молодой человек получил специальность инженера лесного хозяйства.
– Мне всегда легко давалась математика, часто принимал участие в олимпиадах, – вспоминает учёный. – Этот предмет отлично знал и мой отец. Не поверите, но он никогда не записывал телефонные номера, всё держал в голове. Прожил он до 100 лет, а мой дед до 101.
Пётр Игнатьевич успел отслужить и в армии, а в 1971 году пришёл на работу в Институт леса. Здесь он прошёл все ступени: техник-лаборант, инженер, младший научный сотрудник, старший и, наконец, заведующий лабораторией лесовосстановления. Кроме того, два года руководил лесной опытной станцией в Осиповичах.
– Часто друзья и родственники шутят: что ты там, в лесу, делаешь? Почему грибы не собираешь? – смеётся Пётр Игнатьевич. – А я им отвечаю: езжу туда работать, а не отдыхать, ведь лес – это живой организм, которому нужны наша забота и внимание.
newsgomel.by
