Лісівник

Горят леса Сибири, города в дыму, власти — огонь можно не тушить. Всё о пожарах в вопросах и ответах

Вокруг нас

В Сибири полыхают пожары. Согласно данным Федерального агентства лесной охраны, на 1 августа в России горят леса площадью примерно с половину Москвы. Почти все очаги — в Якутии, Иркутской области и Красноярском крае. Однако это лишь те пожары, которые активно тушат.

Существенно больше очагов возгорания расположено в районах, которые считаются труднодоступными и которые сотрудники лесоохраны только наблюдают по спутниковым данным. Площадь пожаров в таких местах почти в 30 раз больше. Общая территория леса, пройденная огнем с начала года, составила чуть менее 10 миллионов гектаров — по площади это уже как 40 территорий Москвы.

Дым от пожаров распространился по Западной Сибири, Уралу, дошёл до Поволжья и уже достиг Канады. В соцсетях инициирована кампания «#CпаситеСибирь» — петицию с требованием ввести режим ЧС на территории Сибири подписали более 870 тысяч человек. При этом власти действуют непоследовательно: сначала говорят, что пожары — это обычное природное явление, с которым не нужно бороться, — а потом бросают на тушение военных.

Про пожары в Сибири слышно каждый год, нынешние чем-то принципиально отличаются?

Принципиальных отличий нет, всё просто плохо.

Традиционно в России каждый год наблюдается два пика пожаров: весенний — в середине апреля — начале мая, а затем летний — в конце июля — августе. В первом случае горят крупные открытые пространства в основном на населенных территориях, во втором случае речь обычно идёт о крупных лесных пожарах в тайге. Оба пика имеют примерно одинаковый масштаб, который традиционно оценивают по количеству так называемых термоточек — очагов возгорания, видимых на спутниковых данных. Весенний пик в этом году, несмотря на сухую погоду, оказался меньше среднегодовых значений, и представители Greenpeace связывают это с запретом на поджоги травы и общественной кампанией против этой практики.

Второй пик пожаров в этом году, напротив, приближается к рекордным значениям. По площади сгоревшего леса нынешние возгорания всё-таки уступают крупнейшим пожарам в 2003, 2008 и 2012 годах. Однако пожароопасный сезон ещё не закончен, и, согласно прогнозам Greenpeace, нынешний год имеет шансы стать самым плохим за всю историю спутниковых наблюдений, которая ведётся с 2002 года.

Когда эти пожары наконец потушат?

Никто их не потушит. Понятие «тушение» и «лесной пожар» вообще не очень хорошо сочетаются. Потушить пожар, которым охвачены сотни гектаров леса, практически невозможно. Его можно только остановить, ограничить, дать ему сжечь лес, уже охваченный возгоранием, и не пустить огонь дальше — это не вполне то «тушение», которое можно представить по работе пожарных в городе. Практически единственным эффективно работающим способом противодействия пожарам является создание противопожарных полос — широких просек, откуда удаляется всё, что может гореть: деревья, сучья, валежник, сухая трава и так далее.

Иногда навстречу огню от противопожарной полосы пускают встречный низовой пожар, чтобы выжечь сухой валежник, кусты, листья и хвою — и тем самым лишить пожар части топлива на пути к полосе. Этот приём, называемый встречным палом или отжигом, исключает дальнейшее распространение пожара и является наиболее эффективным способом борьбы с верховыми пожарами. Для тушения пожаров на больших территориях можно искусственно вызвать дождь — так же, как на 9 Мая разгоняют тучи. Этот метод уже используют в этом году.

На практике все эти меры упираются в транспортную удалённость очагов возгорания. Часто единственный вариант работы пожарных в таких районах — десант: сброс людей с парашютом или высадка с вертолетов. При этом все снабжение также приходится везти по воздуху. Кроме того, необходимо держать вертолёты наготове с целью эвакуации людей, если им грозит опасность. В общем, это действительно довольно дорого.

Фактически главное, что может влиять на судьбу лесных пожаров, — это погода, которую сложно предсказать. Если на территории Якутии, Красноярского края и Иркутской области установятся дожди, то пожары могут быстро сойти на нет.

Власти говорят, что они даже не обязаны ничего тушить, это как?

Это так. С некоторых пор пожарные не обязаны тушить любой возникающий пожар. Всё зависит от того, в какой зоне лесного фонда возник данный пожар.
Принадлежность к той или иной зоне определяет правила, по которым на этих территориях лесного фонда проводится мониторинг и борьба с возгораниями.

Во-первых, это наземная зона, куда можно приехать и есть доступ техники, — в неё входит почти вся Центральная Россия и большая часть густонаселенных областей Сибири.

Во-вторых, лесоавиационная зона, в которой проводят регулярное патрулирование и можно проводить операции с помощью десантирования. По общей площади она примерно в 12 раз больше наземной зоны. Есть зона космического обнаружения с применением авиационных сил для тушения — это значит, что авиапатрулирование там не ведется, но тушение обеспечивается авиационными силами. И наконец, есть зона контроля, где за пожарами фактически только наблюдают по спутниковым данным.

При пожаре в зоне контроля решение о том, тушить его или нет, принимает региональная комиссия по чрезвычайным ситуациям. Комиссия может решить не проводить вообще никаких противопожарных мероприятий.

Право не тушить пожары в зонах контроля было дано местным властям в 2015 году для того, чтобы легализовать уже давно существовавшую практику, когда на слишком отдаленные пожары просто не обращали внимание и они даже не включались в общую статистику. У экологов есть много претензий к тому, какие именно территории попадают в эту зону контроля. В частности, сейчас они могут находиться неподалеку от населенных пунктов или вырубок.

Почему некоторые пожары решают не тушить?

Потому что это либо уже невозможно, либо «экономически нецелесообразно». Решение принимает региональная комиссия по чрезвычайным ситуациям на оперативном совещании. При этом однозначной процедуры или методики, по которой это надо делать, не существует.

Принятая практика подразумевает простое сравнение стоимости леса (обычно, в связи с труднодоступностью, по минимальным нормам) с планируемой стоимостью работ по тушению. Никакие аргументы, связанные с отдаленными последствиями возгорания, вроде вреда дыма для здоровья населения или выбросов парниковых газов комиссии не рассматривают, да и методик такого расчёта у них нет.

Но пожар — это в любом случае экологическая катастрофа? Или нет?

Не всегда, но в случае с сибирскими пожарами ответ скорее положительный. Встречается два основных типа лесных пожаров: низовой и верховой. При низовом пожаре горит валежник, бурелом, сухая хвоя и листья, зачастую — лишайник, иногда загораются сухие погибшие деревья. После такого пожара большинство деревьев остается живыми, а кустарники и трава восстанавливаются всего за несколько лет.

Такие пожары у лесоустроителей принято называть нарушениями экосистем.
С другой стороны, существуют верховые пожары, в которых уже загораются сами деревья, включая их кроны. Ветер разносит горящие ветки и сучья и создает новые очаги пожара. Именно такие лесные пожары и создали окутавшие Сибирь облака дыма. Низовой пожар может перейти в верховой, если в лесу много сухого топлива: валежника, бурелома, мертвых деревьев.

Лесная экосистема при верховом пожаре оказывается уничтоженной: сгорает вся растительность, разбегается или гибнет фауна. Cреди лесоустроителей такие пожары принято классифицировать как локальную экологическую катастрофу. Однако этот термин не должен сбивать с толку — слово «катастрофа» не означает, что последствия пожара необратимы.

Сколько нужно времени, чтобы тайга восстановилась?

Около 100 лет. К счастью, даже верховой пожар не уничтожает почву, в которой воздействие высоких температур переживает довольно много семян. Не все они прорастают на следующий год — некоторые остаются в покое на протяжении нескольких лет и прорастают позже. Их называют почвенным банком. Кроме того, часть семян заносится ветром или животными уже после пожара.

Поэтому уже на следующий год после пожара гарь успешно зарастает травой, а ещё через год возникают первые кустарники. Через несколько лет в лесу появляются быстрорастущие деревья — такие как берёза или осина, которые за 10−15 лет достигают нормальных размеров. К этому времени для светолюбивых кустарников в лесу становится слишком темно и их численность падает. Березы или осины становятся новым лесом, под защитой которого начинают расти хвойные деревья. Со временем лес становится смешанным. Примерно через 60−70 лет берёза и осина отмирают, а их место занимают новые хвойные деревья. Ещё несколько десятков лет — и тайга становится примерно такой же, какой и была до пожара.

Но ведь в пожаре гибнут животные, вам их не жалко?

Жалко. И всё же гибнут далеко не все, обычно большей части удается переждать пожар в почве или убежать. Исследований прямой смертности в результате пожара немного, но они есть. Например, в 1970-х в США проводились наблюдения за животными, пострадавшими в трех последовательных контролируемых пожарах в прериях. Наибольшее число жертв оказалось среди одного североамериканского вида мышей (Reithrodontomys megalotis) — из полутысячи исследованных нор в 27 были погибшие животные. Пострадать могут и крупные млекопитающие — известно, что в крупном пожаре 1988 года в Йеллоустоуне пострадало около одного процента популяции благородных оленей.

Учёных обычно интересуют не животные, напрямую затронутые конкретным пожаром, а его долговременные последствия. Консенсус такой: разрушение местообитаний гораздо важнее потерь для вида в ходе самого пожара. Одним видам пожары помогают занимать новые территории, а других лишают дома. В общем, в этом отношении всё сложно.

То есть чиновники правы, пожары — процесс естественный и бороться с ними не нужно?

Иногда действительно не нужно, но это никак не связано с естественностью или неестественностью его причин.

Во-первых, современные пожары в Сибири сложно назвать природными, так как подавляющее большинство из них вызывается действием человека — с этим согласны большинство специалистов. Точные цифры по естественным пожарам (то есть тем, что вызваны действием молний, самовозгоранием или вулканическими извержениями) могут быть очень разными, но наиболее частая оценка лежит в районе 10%.

Во-вторых, причина явления в данном случае никак не связана с его последствиями. Если пожар возник от молнии, это не делает его более безопасным, чем пожар, возникший от брошенной сигареты, поэтому решение о тушении должно приниматься на основе прогнозируемых последствий (в том числе долгосрочных), а не возможных причин.

Так пожары — это плохо или хорошо? Их нужно тушить или нет?

Мы не знаем. У специалистов нет единого мнения на этот счёт. В отличие от, скажем, медицины, в пирологии (науке о пожарах и их воздействии на экосистемы) нет крупных общепризнанных организаций вроде ВОЗ, к стандартам и рекомендациям которых могли бы обращаться власти на местах. Скорее можно сказать, что есть национальные школы, правила которых фиксируются в национальном законодательстве.

В России любой пожар традиционно считается чем-то безусловно плохим. Такое отношение было зафиксировано в советском законодательстве, где каждый пожар был поводом для противопожарных действий. В этом смысле появление зон контроля, где пожар можно не тушить, — это новация и отход от традиции. Российские представители Greenpeace также скорее разделяют традиционный взгляд — хотя невозможность потушить все пожары экологи и признают, они призывают относиться к этому как вынужденному злу.

А что на Западе?

На Западе, а конкретно в США, Канаде, Австралии и Германии, такой традиционный взгляд также был доминирующим примерно до 1960-х годов, когда учёные обратили особое внимание на экологическую роль пожаров — сначала на примере Йеллоустоунского заповедника, а затем на примере других лесов, прежде всего в Калифорнии.

Эти исследования завершились основополагающим докладом экологов, где признавалось, что пожары — неотъемлемый компонент экосистемы, с которым не всегда нужно бороться. Более того, иногда пожары даже необходимо инициировать. Так возникла концепция профилактических пожаров (prescribed fires), которые используются для регулярного и запланированного уничтожения горючего материала с целью недопущения неконтролируемых пожаров в будущем.

Чрезмерные усилия контролировать огонь, как показали американские пирологи, могут приводить к появлению положительной обратной связи. Логика следующая: отсутствие пожаров ведёт к накоплению в лесах горючего материала, способного провоцировать массовые неконтролируемые пожары, → после масштабных пожаров на борьбу с огнём выделяется ещё больше ресурсов → в результате с небольшими возгораниями борются ещё эффективнее → это ведёт к дальнейшему накоплению в лесах горючего материала.

Наиболее ярко аргументы в пользу отказа от тушения некоторых пожаров изложены в опубликованном в 2015 году коллективном обращении американских ученых-пирологов к властям. Они призывают ещё раз пересмотреть стандарты борьбы с огнем и чаще позволять лесам сгорать — если это, конечно, не угрожает жизни людей.

Некоторые учёные призывают рассматривать пожары как естественный процесс, с которым правильно не бороться, а сосуществовать. Однако большинство подобных работ касается лесов США, Австралии и Средиземноморья, которые существенно отличаются от сибирской тайги, поэтому применять эти выводы к Сибири нельзя.

Кругом дым, что делать?

Долгосрочные последствия вдыхания дыма от лесных пожаров пока слабо изучены, но ничего хорошего от такого опыта, конечно, ожидать не приходится. Медики рекомендуют не надеяться на маски или простые строительные респираторы, а сфокусироваться на том, чтобы обеспечить себе чистый воздух там, где вы живете. Например, с помощью фильтра для воздуха или кондиционера. Если их нет — можно временно перебраться в комнату без окон, где можно было бы спать. Ну и никогда не будет лишним бросить курить.

«Медуза»
-3 августа 2019 · 11:34
https://kurjer.info/2019/08/03/burning-forest/

субота, серпня 03, 2019ВОЛИНЬ, ІСТОРІЯNo comments

Мисливці Рожищенського району на світлинах минулого століття

Мисливський сезон традиційно розпочинається із полювання на пернату дичину. Старт – 3 серпня о 16.00. Дні полювання – субота та неділя.

Про це інформує Волинське ОУЛМГ.

Полювати дозволяється на норця великого, качок (крім гоголя, черні білоокої, савки, огара, галагаза, гаги звичайної, лутка, крохалів, черні червонодзьобої, нерозня, креха середнього, каменярки, казарок білощокої та червоноволої), лиску, куликів (крім кулика-сороки, ходуличника, шилодзьобки, кроншнепів, чайки, лежня, дерихвоста, поручайника, крем’яшника, чорниша, перевізника, фіфі, зуйків морського, малого, великодзьобого, галстучника, пісочників, плавунців, баранця великого), голубів (крім голуба-синяка), гусок (крім гуски малої).

Норма добування пернатої дичини одним мисливцем не повинна перевищувати: норців великих – 2, гусей – 3, качок – 5, лисок – 6, куликів та голубів – 10, перепелів – 15 голів.

З нагоди відкриття сезону полювання рожищанин Олег Киричок відшукав у архіві знімки місцевих мисливців.

На фото 50-х та 70-х років рожищенські мисливці на полюванні, серед мисливців – голова районного товариства мисливців та рибалок Балій Богдан Леонтійович, єгері Киричок Андрій Андрійович та Шпирук Георгій Дмитрович.

https://rozhyshche.rayon.in.ua/topics/4482-mislivtsi-rozhishchenskogo-raionu-na-svitlinah-minulogo-stolittia

субота, серпня 03, 2019ХЕРСОНNo comments

На Херсонщині поліція затримала лісових браконьєрів

В Олешківському районі поліцейські викрили двох жителів Голопристанського району, які випилювали дерева у лісі. За даним фактом відкрито кримінальне провадження.

Під час патрулювання території біля с. Ліві Солонці Олешківського району екіпаж сектору реагування районного відділення поліції почув звук працюючої у лісосмузі бензопили. На місці поліцейські виявили двох жителів Голопристанського району, віком 35 та 43 років. Зловмисники вже встигли спиляти сосни та завантажити їх в автомобіль «УАЗ». За попередніми підрахунками, підозрювані спиляли близько 3 кубів деревини.

Як розповів начальник Олешківського відділення поліції Сергій Ященко, правопорушники вже притягувались до кримінальної відповідальності за незаконну порубку лісу. Автомобіль та деревина вилучені та доставлені на штрафмайданчик.

За даним фактом відкрите провадження за ч.1 ст.246 Кримінального кодексу України «Незаконна порубка лісу» (карається штрафом від трьохсот до п’ятисот неоподатковуваних мінімумів доходів громадян або арештом на строк до шести місяців, або обмеженням волі на строк до трьох років, або позбавленням волі на той самий строк).

Відділ комунікації поліції Херсонської област
03.08.2019 10:30
Херсонська область: https://hr.npu.gov.ua/news/novini/na-xersonshhini-policziya-zatrimala-lisovix-brakonjeriv/

Нужно ли ехать в сибирскую тайгу сажать новый лес на недавних гарях?

http://forestforum.ru/viewtopic.php?f=9&t=23634

Нынешние катастрофические лесные пожары в Сибири вызвали много разных общественных инициатив, направленных в том числе на скорейшую посадку новых лесов на месте сгоревших. Кто-то собирается сам и агитирует друзей ехать в тайгу сажать саженцы на пепелище, кто-то призывает помогать восстановлению лесов финансово через существующие онлайн-сервисы, кто-то запускает сбор денег на посадку деревьев в рамках своей коммерческой деятельности. По-человечески эти инициативы вполне понятны и симпатичны - однако, остается вопрос: а действительно ли они принесут пользу сибирской тайге, действительно ли нужно что-либо сажать на обширных сибирских гарях, чтобы они быстрее покрылись новым лесом?

Конечно, каждый будет сам для себя решать, участвовать ли ему в восстановлении сибирских лесов после пожаров, и если да - то в какой форме. Но есть некоторые важные обстоятельства и соображения, которые нужно учитывать при принятии такого решения.

Оставленные на произвол судьбы гари в тайге обычно сами, без какой бы то ни было посадки леса, быстро зарастают пионерными породами деревьев - например, если есть источники семян и подходят почвенные условия, сосной (верхняя фотография), или березой (нижняя фотография). Но если не получается обеспечить нормальную охрану нового молодого леса от огня - он сгорает и гибнет еще легче, чем старый. Автор фотографий - Мария Васильева

Во-первых, гари почти всегда естественным образом быстро зарастают молодым лесом из так называемых "пионерных" пород деревьев - тех, которые биологически приспособлены к захвату новых открытых пространств и формированию на них новых лесов. Если поблизости сохранились источники семян (живые взрослые деревья или участки леса), такие молодые леса могут формироваться в том числе из сосны и лиственницы; если таких источников семян нет или мало - молодые леса формируются из березы и осины, мелкие семена которых образуются в колоссальных количествах и разлетаются на огромные расстояния, и которые, кроме того, могут давать поросль от пней (береза) или корней (осина). Ускорить появление и развитие такого леса посадкой практически невозможно: деревья, выросшие на месте из семени, развиваются заведомо быстрее, поскольку у них не травмируются корни при пересадки. Ну а пневая или корневая поросль растет еще быстрее - поскольку таким деревьям не нужно тратить силы на создание корневой системы, она им достается от погибших старых деревьев. Лес сажают после рубок и пожаров не для того, чтобы он просто появился быстрее - а для того, чтобы в новом лесу преобладали нужные человеку хозяйственно ценные породы деревьев (например, хвойные в тех условиях, где естественным образом гари или вырубки заросли бы преимущественно лиственными).

Во-вторых, посадить - еще не значит вырастить. Для искусственного лесовосстановления чаще всего используют так называемые сеянцы - молодые лесные деревья, выращенные из семян в специальных лесных питомниках обычно за два-три года. При пересадке на постоянное место эти сеянцы, разумеется, травмируются, в результате чего их рост в первые год-два после пересадки существенно замедляется. Бывают так называемые "сеянцы с закрытой корневой системой", выращиваемые в специальных контейнерах-ячейках - они травмируются меньше, но у них есть свои особенности, а районированных сеянцев с ЗКС для тех районов, которые сейчас катастрофически горят, просто нет. Кроме того, сеянцы тех древесных пород, которые обычно используют в таежной зоне для лесовосстановления (это прежде всего ель и сосна), растут медленнее, чем пионерные лиственные деревья - поэтому, чтобы обеспечить этим сеянцам достаточное количество света и возможность вырасти в большие деревья, поросль лиственных деревьев приходится удалять. В этом - удалении или сильном разреживании поросли быстрорастущих лиственных деревьев - и состоит уход за молодыми посадками леса; а если эту поросль не удалять или хотя бы не разреживать, то посадка не приносит результатов (высаженные сеянцы или полностью гибнут, или почти не растут и влачат жалкое существование в течение десятилетий). Реалии нашего лесного хозяйства таковы, что даже в доступных лесах, где есть дороги, люди и хоть какие-то средства для ухода за молодняками, уход этот обеспечивается на многократно меньшей площади, чем необходимо - и в результате абсолютное большинство посадок просто гибнет. А в лесах практически недоступных, которые как раз сейчас катастрофически горят, уход обеспечивать будет совсем некому и не на что - поэтому, даже если там сейчас что-то посадить, на то, каким будет там лес через одно-два десятилетия, эти посадки совсем никак не повлияют.

В-третьих, если ничего не изменится в системе охраны лесов от пожаров - то молодые посадки почти наверняка снова сгорят. Нынешние катастрофические пожары в северных районах Красноярского края, Иркутской области и в Якутии, к сожалению, отнюдь не уникальны - все эти территории интенсивно горят почти ежегодно, а раз в несколько лет случаются катастрофы, подобные нынешней. Интенсивнее всего горят как раз молодые хвойные леса - в том числе такие, которые образуются в результате успешной посадки и качественного последующего ухода (а сажать неизбежно придется именно хвойные - хотя бы потому, что другого районированного посадочного материала в лесных питомниках просто нет или почти нет). В таких условиях посадка леса - это сизифов труд, тяжелый, но практически заведомо безрезультатный. Чтобы было по-другому, нужно сначала добиться изменения системы охраны лесов от пожаров: сокращения до разумных пределов так называемых "зон контроля" (территорий, где пожары по закону можно не тушить - сейчас это примерно половина земель лесного фонда), обеспечения нормального финансирования переданных регионам полномочий по охране лесов и по тушению лесных пожаров, изменения отношения большей части нашего общества к пожарной безопасности на природных территориях (сейчас по меньшей мере 90% лесных пожаров возникает по вине людей - в основном из-за беспечного обращения с огнем).

В-четвертых, посадка и выращивание молодого леса (хотя бы до такого возраста, после которого он может сам развиваться без интенсивного ухода - обычно это 15-20 лет, но в районах с холодным климатом на севере Сибири и Дальнего Востока может быть до 30-40) дает хорошие результате только в том случае, если все необходимые мероприятия планируются и проводятся грамотно, своевременно, в увязке друг с другом. На практике это значит, что перед посадкой необходимо гарь в той или иной степени расчистить, подготовить почву для посадки (далеко не всегда сеянцы можно посадить просто в выгоревшую землю), найти и доставить на место подходящий посадочный материал, посадить его качественно и в подходящий срок, а после посадки - обеспечить несколько приемов ухода на протяжении последующих полутора-двух десятилетий, а иногда и большего срока. Все это невозможно сделать без участия тех государственных органов, которые отвечают за управление лесами, и подведомственных им лесохозяйственных учреждений, а если леса переданы в аренду для заготовки древесины - то и арендаторов этих участков (да-да, часть катастрофических пожаров пришлась в том числе на арендованные для заготовки древесины леса). А найти общий язык с этими органами управления лесами и организациями не всегда бывает просто - кому-то не нужны лишние свидетели таежного бардака, кто-то не верит в то, что добровольцы могут качественно выполнять сложную лесную работу, кто-то просто не видит возможности вписать все эти инициативы в действующее лесное законодательство. А меняется это законодательство так часто и так непредсказуемо, что даже самый грамотный и ответственный лесничий (человек, отвечающий за леса конкретной территории - лесничества) не может спланировать лесные работы не то что на пару десятилетий вперед, но часто и на пару лет.

Что же делать в такой ситуации - неужели просто сидеть на диване, читать новости и возмущаться? Конечно же, нет! Ситуация с лесами, пожарами и лесовосстановлением в нашей стране очень сложная - но это всего лишь значит, что для ее исправления нужны хорошо продуманные действия, рассчитанные на долгую перспективу и системные изменения. Главное, что нужно для того, чтобы ситуация изменилась стратегически - это лесное просвещение широких слоев населения для формирования в нашем обществе мощного запроса на создание в России эффективной и профессиональной системы государственного управления лесами. А без этого мы, к сожалению, никуда не продвинемся.

Нынешние сибирские гари лучше всего оставить зарастать естественным образом - с этим природа справится точно лучше и быстрее, чем человек, даже самый старательный, грамотный и благонамеренный. А человеку надо сделать так, чтобы то, что на этих гарях само вырастет, и те леса, которые их окружают, не сгорели бы в еще больших масштабах в следующие сухие и жаркие годы.

Некоторые важные дела, которые будут нужны в ближайшие месяцы

1. Увеличение финансирования охраны лесов и тушения лесных пожаров. Сейчас эти полномочия переданы субъектам РФ, но финансируются они лишь на малую долю от реальной потребности (по Сибири и Дальнему Востоку, оценочно, примерно на десять процентов). Размер финансирования переданных регионам лесных полномочий (так называемых "лесных субвенций", в состав которых входят и деньги на охрану лесов от пожаров) определяется законом о федеральном бюджете на соответствующий год. Как раз сейчас федеральное правительство готовит проект этого бюджета, и он должен быть внесен в Государственную Думу не позднее 1 октября. Если размер лесных субвенций в нем останется таким или примерно таким, как сейчас - это будет гарантия того, что пожарные катастрофы в сибирских и дальневосточных лесах будут повторяться с завидной регулярностью, а в засушливые годы Россия будет терять при пожарах многие миллионы гектаров своих лесов. Чтобы этого не произошло - необходимо добиться увеличения финансирования переданных регионам лесных полномочий, а для этого потребуются многочисленные публикации в СМИ и блогах, обращения в органы государственной власти. Деньги, которые нужны на нормальную охрану лесов, невелики по меркам российского бюджета - и если общество будет требовать их выделения, то есть шанс добиться успеха.

2. Изменение границ зон контроля лесных пожаров - территорий, где пожары разрешается не тушить, а также введение четких правил и критериев принятия решений об отказе от тушения (в некоторых случаях такой отказ неизбежен - не только потому, что денег нет, но и потому, что до пожара реально не добраться, или понятно, что он раньше сам потухнет, чем с ним получится что-либо сделать). То, что неоправданно раздутые зоны контроля, занимающие половину земель лесного фонда, стали одной из главных причин нынешней лесопожарной катастрофы, понимают уже все, и даже правительство поручило Минприроды России вместе с регионами подготовить предложения по их изменению в срок до 15 августа. Но у идеи, что пожары в далеких таежных лесах тушить не надо, есть много сторонников (по разным причинам: кому-то жалко денег, а кто-то считает пожары в тайге естественным явлением, не требующим реагирования) - поэтому пересмотр зон контроля может оказаться только частичным и очень условным. Нужно не допустить, чтобы это правительственное поручение, как часто бывает, кончилось ничем - для этого нужно опять-таки очень серьезное общественное внимание к теме зон контроля лесных пожаров.

3. Формирование ясного правового статуса у лесов на тех землях, где пока по закону лес права расти не имеет - в первую очередь на землях сельскохозяйственного назначения. На первый взгляд может показаться, что это не очень важная лесная проблема, характерная в основном для южных регионов, где наиболее развито сельскохозяйственное производство - но это не так. Леса на землях сельскохозяйственного назначения и брошенные земли, только начинающие зарастать лесом, занимают больше десяти процентов от общей площади лесов нашей страны (в том числе около 4% - бывшие колхозные и совхозные леса, сейчас имеющие спорный статус, и не менее 6% - леса, спонтанно выросшие на брошенных сельхозземлях). Встречаются эти земли и эти леса по всей территории страны, вплоть до сибирских гор и тундры (оленьи пастбища тоже могут относиться к землям сельхозназначения). Сейчас у этих лесов нет ясного правового статуса, и во многих случаях собственник или пользователь земельного участка может быть за сам факт существования такого леса оштрафован на большую сумму (до 700 тыс. руб. для юридических лиц), а участок может быть изъят. Чтобы избежать штрафов и изъятия земель, от этих лесов избавляются всеми возможными способами, а самый простой способ - это их сжечь. В масштабах страны выжигание заброшенных земель сельхозназначения является одной из важных причин лесных пожаров. С 1 июля 2019 года в Лесной кодекс РФ была внесена новая статья 123 "Леса на землях сельскохозяйственного назначения", но чтобы она заработала - правительство должно утвердить специальный подзаконный акт (который пока не утвержден, а Минприроды России, отвечающее за его подготовку, выступает категорически против лесов на сельхозземлях). Кроме того, Минэкономразвития регулярно предпринимает попытки отмены этой новой статьи Лесного кодекса. Осенью 2019 года, скорее всего, будет очередное обострение борьбы за право лесов расти на сельхозземлях, и право собственников этих земель выращивать на них лес. Тут тоже очень важна будет помощь всего общества.

Чиновникам вводят униформу

http://zavtra.fun/blogs/adderal/chinovnikam-vvodyat-uniformu/

Российским чиновницам разрешат носить черные чулки и красить ногти красным

«Дресс-код. Рекомендации для государственных служащих». Этот 18-страничный документ уже в октябре ляжет на столы всех чиновников. Полезна она будет всем: для дам прописано 4 кода для различных ситуаций, для мужчин — 6.

Это азбука того, как правильно одеваться. Ее составляли специалисты по протоколу, этикету, стилисты, имиджмейкеры, портные и... сами госслужащие, только инкогнито.

Но все же дресс-код не догма.

- Дональд Трамп, например, носит галстуки в стиле «вырви глаз», а канадский премьер Трюдо — смешные носки. Это уже стало частью их имиджа. Но чтобы грамотно нарушать общепринятые правила, нужно их сначала полностью себе представлять, — объясняет «КП» главный составитель документа Гилана Михайлова, директор Центра международного протокола и кросс-культурных коммуникаций Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

ЭТАЛОНЫ — ПУТИН, МАТВИЕНКО И ЛАВРОВ

Разъяснить чиновникам, в чем им ходить, Михайлову сподвигло необразованное в этих вопросах молодое поколение. Чего греха таить: сегодня многие несведущи даже в элементарных правилах этикета — например, засовывают обеденную салфетку за воротник. Молодые чиновники в ужасе, когда в приглашениях значатся пометки: Business best или Black Tie (дресс-коды для приемов самого высокого уровня).

А вот старая школа умеет одеваться. Главные образцы для подражания, по мнению Гиланы Михайловой, — это первые лица государства.

- Эталоны — наш президент Владимир Путин и глава МИДа Сергей Лавров. Среди женщин — председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко, — подчеркивает она.

Когда коллеги красивые, хочется отдаться работе с удвоенной энергией. Фото: Phovoir Images/Фотобанк Лори

НОСИТЬ НА СЕБЕ МИЛЛИОНЫ НЕ НУЖНО

Разработчики не рекомендуют чиновникам демонстрировать дорогие бренды. К примеру, итальянские костюмы Brioni, цена которых выше годовой зарплаты учителя, госслужащим надевать настоятельно не рекомендуют.

- Специалист, только взглянув на человека, может подсчитать, сколько на нам «надето»: 10 тысяч рублей или 10 тысяч долларов. Поэтому никаких Brioni и сумок Louis Vuitton! И туфли из крокодиловой кожи абсолютно неприемлемы. Это некорректно по отношению к людям, на налоги которых «слуги народа» живут. Но одежда должна хорошо сидеть, поэтому идеально, если она сшита на заказ.

ЦВЕТ НАСТРОЕНИЯ — ФИОЛЕТОВЫЙ

- Каждый чиновник должен иметь темно-синий костюм, — утверждает Гилана Михайлова. — А вот черный мужской пиджак допускается только на похоронах или свадьбах. Женщина, однако, может носить любые темные костюмы, включая бордовые и даже фиолетовые. Но нужно учитывать психологию: фиолетовый — цвет неуверенности. Такой человек подсознательно не внушает доверия.

Что касается галстуков, то не все могут себе позволить по-настоящему выразительную галантерею.

- Красный галстук допустим для людей, занимающих верхнее место в иерархии, — говорит Михайлова. — Чем больше вес у политика, тем более бордовыми становятся его галстуки. Например, с годами галстуки Владимира Путина становились все более темно-красными. Кричаще-красные галстуки, как у Трампа, носят, когда хотят показаться крутыми.

Как правильно выглядеть в коридорах власти

Дресс-код Business Casual — для ежедневного использования на работе и в поездках, если нет важных встреч и совещаний.

Женщины

- Платье или юбка с брюками сочетаются с жакетом с длинными рукавами или 3/4.

- Юбка трапеция или карандаш. Длина до середины колена (плюс-минус 10 см).

- Брюки полной длины со стрелками.

- Цвет жакета и низа одинаковый. Допустимы серый, бордовый, бежевый, синий, зеленый.

- Туфли лодочки, оксфорды, лоферы. Каблуки — максимум 5 см.

Комментарий Гиланы Михайловой:

- Колготки могут быть телесного цвета и полностью до 20 ден. Черные тоже допустимы — мы много об этом спорили, но в итоге решили, что можно: они красиво смотрятся на ноге. Но рисункам — твердое нет. Чулки можно — если длина юбок позволяет.

Макияж должен быть максимально естественный. Румяные щеки на все лицо не годятся для госслужбы. Обязателен маникюр для женщин. Цвет — любой оттенок бежевого, красный или бордовый.

Мужчины

- Костюм. Наряду с классическим возможен непарный костюм (пиджак и брюки различаются по цвету или рисунку).

- Пиджак из гладкой шерстяной ткани. Цвет синий, серый. Летом позволителен светло-серый.

- Рисунок: полоска, клетка-рамочка, в легкую клеточку.

- Брюки классического кроя. Длина сзади — до середины пятки, спереди одна складка. Цвет темно-синий, серый, черный. Черные брюки только в паре с серым пиджаком, темно-синие и серые брюки — с синим или серым пиджаком.

- Сорочка из 100-процентного хлопка: однотонная белая, светлые оттенки голубого, бежевого, розового, серого. Допустим рисунок в клетку и полоску. Манжеты на 1 — 2 пуговицах.

- Галстук шелковый, не блестящий, однотонный, с полоской, с мелким геометрическим рисунком, контрастным к фону. Разрешается мелкий рисунок пейсли, или турецкий огурец.

- Можно без галстука.

Комментарий Гиланы Михайловой:

- Это деловой стиль, но можно позволить себе немного расслабиться. Необязательно все время ходить в классическом костюме. Но точно нельзя ходить на официальные мероприятия в джинсах. Их носят, когда нужно лопатой помахать или на пикнике отдохнуть.Под запретом ультрамодные укороченные брюки. Носки должны быть по середину икры в тон обуви или брюк. А часы только на кожаном ремешке.

субота, серпня 03, 2019СТИХІЯNo comments

Закарпатські лісівники намагаються “прибрати” поламану вітром деревину з лісу (ВІДЕО)

Лісівники Закарпаття ліквідовують наслідки вітроломів

Останні роки вітроломи та вітровали, на жаль стали звичним явищем для Закарпаття.

Їх основна причина, аномально сильні вітри, які подекуди ламають та навіть виривають з корінням здорові дерева. У свою чергу закарпатські лісівники намагаються “прибрати” поламану деревину з лісу, аби в майбутньому на таких ділянках посадити молоді саджанці.

Цього року площа лісових угідь, де ліс став жертвою вітроломів сягає 2273,7 га. що становить 102289 куб. м. деревини.

Станом на 26.07.2019 р. лісівниками розроблено дозвільної документації на площі 1249 га., що становить 65989 куб. м. деревини, яка стала жертвою вітровалів та вітроломів.

03.08.2019 12:02

https://pershij.com.ua/zakarpatski-lisivnyky-namahaiutsia-prybraty-polamanu-vitrom-derevynu-z-lisu-video/

Эксперт: Выжженные леса Сибири будут восстанавливаться сто лет

https://www.rosbalt.ru/russia/2019/08/02/1795302.html

Катастрофические пожары в лесах Сибири — это последствия бездумного отношения чиновников к лесоохране и профилактике ЧС, считает старший научный сотрудник лаборатории лесной пирологии Института леса им. В.Н. Сукачева Красноярского научного центра СО РАН Александр Брюханов. В интервью N+1 он заявил, что в России требуется поменять сам подход к защите лесов.

Бушующие в Сибири пожары наносят природе такой вред, от которого она будет оправляться десятилетиями, считает эксперт. «Срок восстановления лесов зависит от очень многих факторов: климатических условий, экспозиции склонов, высоты над уровнем моря, плодородия почв и других показателей. Например, на севере Сибири (Якутия, Эвенкия) сосне или лиственнице, чтобы вырасти во взрослое дерево, как правило, требуется не менее 100 лет. А где-то на юге Сибири оно может вырасти во взрослое растение и через 60-70 лет. Соответственно для восстановления лесов северной тайги, где сейчас бушуют очень сильные пожары, может не хватить и целого века», — рассказал ученый.

Нынешний отказ чиновников от тушения лесных пожаров вызван их нежеланием тратить деньги на охрану природы. «В советские годы, особенно в 1970—80-е годы, пожарные службы пытались бороться со всеми лесными пожарами, даже в Сибири и на Дальнем Востоке. Рассказывают, что в некоторых случаях в тайгу вертолетами забрасывались бульдозеры и иногда тушили даже оленьи пастбища. С тех пор финансирование лесной отрасли снизилось более чем на порядок, и после пожаров 2010 года стало ясно, что денег в бюджете страны на борьбу с пожарами в природной среде катастрофически не хватает. Именно тогда Рослесхоз дал задание своим отраслевым институтам (академические институты к этому отношения не имели) распределить все леса страны на зоны контроля и зоны активного тушения», — констатировал эксперт.

Сейчас под нежелание тушить огонь даже пытаются подвести наукообразные объяснения, утверждая, что лес якобы должен гореть время от времени. Это — не более чем попытка запутать обывателя, потому что нынешние пожары имеют не «естественный», а антропогенный фактор, являются следствием вмешательства человеческой деятельности в размеренную жизнь природы.

«Те, кто говорят об „обычном“ характере лесных пожаров, забывают, что если раньше они возникали исключительно из-за молний, то сегодня присутствие в лесу или рядом с лесными массивами человека с его хозяйственной деятельностью повышает шансы на возгорание во много раз. Прежде естественный интервал между пожарами в светлохвойных лесах Сибири (сосновых и лиственничных) составлял примерно от 20 до 50 лет. Существовали территории, которые могли гореть раз в 100 или даже в 150 лет, — это заболоченные местности, например, в Западной Сибири с ее густой гидрологической сетью. Но сегодня из-за изменений климата и особенно из-за деятельности человека пожарный интервал во многих лесных районах сократился до 5-15 лет. И дело не только в том, что человек напрямую провоцирует возгорание, бросая окурки, разжигая костры или выжигая весной сухую траву. Люди своей деятельностью в принципе очень сильно меняют природную среду. Например, леса вырубают для лесозаготовок, для добычи полезных ископаемых, для строительства дорог, а любая вырубка сегодня буквально завалена органическими остатками — готовым материалом для пожара. Риск возгорания сильно растет», — отметил ученый.

Распределение на «зоны контроля» и «зоны активного тушения» должно быть пересмотрено, уверен Александр Брюханов. Это не значит, что надо просто сдвинуть границы к северу или как-то их поменять территориально. Необходимо изменять сам подход к защите лесов.

«У государства в лесу должны быть свои профильные специалисты — лесники и лесничие. Но в 2006 году с принятием нового Лесного кодекса была упразднена служба, работавшая десятилетиями, и тысячи лесников, которые следили за состоянием лесов, профилактикой пожаров, контролировали вырубку древесины, попросту уволили. Сегодня леса в России охраняет примерно столько же работников лесного хозяйства, сколько в Белоруссии, — 18-20 тысяч человек», — отметил эксперт. Задачи лесников: гасить мелкие очаги, следить, чтобы в лесу не скапливался горючий материал, вспахивать противопожарные полосы. «Они могут даже проводить контролируемые выжигания растительности для профилактики крупных пожаров или улучшения условий лесовосстановления. То есть за лесом должны следить специальные люди, наделенные полномочиями решать, как им лучше всего держать ситуацию с пожарами под контролем. Работая на местах, они сами определяют, где у них есть надежные естественные рубежи для огня, и оперативно приступают к тушению, если огонь эти рубежи перешел», — рассказал ученый.

субота, серпня 03, 2019КУРЙОЗИNo comments

Поки люди нищать ліси, дерева допомагають одне одному, з'ясували вчені

Новозеландське хвойне дерево каурі вразило вчених системою підземної дружньої підтримки. Дослідники виявили пеньок дерева каурі без гілок і листя, але з якоїсь причини відросток залишався живим.

Щоб побачити, чи можуть навколишні дерева каурі відігравати в цьому якусь роль, учені виміряли потік соку і води як в пні, так і в сусідніх з ним рослинах.

Виявилося, що каурі «ділилися» з пнем своїми ресурсами. Пень сформував сполучні відростки з корінням прилеглих дерев для спільного використання води та інших поживних речовин. І таким чином, навіть без листя і гілок, зберігав життєдіяльність.

Каурі – перший стовідсотково доведений науковцями випадок, коли дерева підтримують життєздатність пня, а не здорового дерева свого виду.

Джерело: mind

https://infokava.com/uk/71655-poki-ljudi-nischat-lsi-dereva-dopomagajut-odne-odnomu-zjasuvali-vchen.html

субота, серпня 03, 2019СТИХІЯNo comments

Понад 2 тисячі гектарів лісів цьогоріч стали жертвами вітроломів

Останніми роками буреломи, на жаль, стали звичним явищем для Закарпаття. Їх основна причина – аномально сильні вітри, які подекуди ламають та навіть виривають із корінням здорові дерева.

У свою чергу закарпатські лісівники намагаються прибрати цих «жертв стихії» із зелених масивів, аби в майбутньому на таких ділянках посадити молоді саджанці.

Цього року площа угідь, де ліс постраждав від вітроломів, сягає 2 273,7 га, що становить 102 289 куб. м. деревини. На кінець липня лісівники розробили відповідну дозвільну документацію для 1 249 га (65 989 куб. м. понищеної негодою деревини).

03.08.2019 - 08:10

http://novzak.uz.ua/news/ponad-2-tysyachi-gektariv-lisiv-tsogorich-staly-zhertvamy-vitrolomiv/