Дмитрий Груммо
заместитель директора по научной и инновационной работе Института экспериментальной ботаники НАН РБ
11 Апр 2018
На wildlife.by вышла очередная статья-расследование «Болота, которые не должны умереть». Статья острая, нужная и, безусловно, важная, но безапелляционная и, к сожалению, не лишенная значительной доли субъективизма автора.
Давайте немного разберемся. Статья начинается с громких заголовков:
«Мы в «лидерах» – среди худших»
«По объему выбросов парниковых газов с осушенных болот Беларусь находится в тройке лидеров».
Действительно, по данным Н. Joosten (Углеродные кредиты…, 2011) Беларусь занимает 3-е место в мире – по объему эмиссий CO2. Но здесь особенно следует отметить, что это с единицы площади. Вроде бы мелочь, но если вы, к примеру, будете оперировать понятием «урожайность», то не факт, что в валовом сборе окажетесь лидером. Так и есть: например, по расчетам этого же источника, по общему объему эмиссий диоксида углерода с деградированных торфяников (один из проблемных секторов рейтинга), мы оказались на 8-м месте, при этом доля от общего объема эмиссий незначительна (<3 br="">
При этом если рассматривать Беларусь в целом как регулятора глобального цикла углерода, то здесь доля страны совершенно ничтожна. Как правильно в шутку замечено некоторыми исследователями, даже если Беларусь вообще прекратит быть эмитентом парниковых газов, существенного влияния на глобальный объем это ровным счетом не окажет.И я бы посоветовал читателям и автору не особо увлекаться глобальными и региональными расчетами парниковых газов по той простой причине, что существует большая погрешность оценок (которая иногда может исчисляться порядками!) и зачастую сведения об эмиссиях парниковых газов являются инструментом политического и социально-экономического давления.
Меня, например, немного удивляет, что в упомянутом рейтинге наши показатели (1,99 т/га) выбросов с торфяников на единицу площади больше, чем в Германии (0,90 т/га), Нидерландах (1,39 т/га), однако при этом мы имеем гораздо лучшую картину по размерам и степени сохранности торфяников. Одна из причин связана с тем, что даже внутри различных стран и научных дисциплин существует много разнообразных концепций и подходов по поводу самого определения «торфяник». В национальных кадастрах торфяники по своим свойствам часто относятся к категории других земель. Экосистемы, которые могут быть торфяниками, как правило, рассматриваются в качестве мангровых лесов, соленых болот, рисовых полей, заболоченных полей, туманных лесов и стлаников, парамо, дамбо и криосолей. Все это в значительной степени искажает картину глобальных расчетов. Надо признать, что мы еще находимся в научном поиске в разработке некого единого стандарта расчета эмиссий парниковых газов с торфяников. Поэтому все эти рейтинги пока носят сугубо экспертную оценку, которой можно доверять или не доверять в зависимости от ваших знаний и убеждений.
Есть ли другие показатели, где находится Беларусь на торфяной карте мира? Безусловно, есть, и их тоже нужно использовать в обсуждениях. Если, например, вновь вернуться к вышеупомянутому источнику, то, по мнению того же Н. Joosten (Углеродные кредиты…, 2011), Беларусь является одной из наиболее важных торфяных стран мира:
- 15-е место в мире – по общей площади торфяников
- 20-е место в мире – по процентному соотношению территории торфяников ко всей остальной территории страны
- 21-е место в мире – по фактическому запасу углерода».
С учетом того, что мы 84-я по площади страна в мире, то по большинству удельных показателей будем лидерами в мировом рейтинге на т.н. «Торфяной карте мира». Это все подчеркивает условность рейтингов.
При этом у нас накоплен значительный практический опыт решения проблем, которым можно гордиться на международном уровне. Вот некоторые примеры:
- разработанные и утвержденные Советом Министров РБ Стратегия по сохранению и рациональному (устойчивому) использованию торфяников и Схема распределения торфяников по направлениям использования на период до 2030 года (далее Схема) – единственные на постсоветском пространстве (и, возможно, даже в Европе) нормативно-правовые документы, которые зарубежными учеными и практиками приводятся как удачный пример стратегического планирования использования торфяников на государственном уровне;
- по масштабам проведенного вторичного заболачивания мы занимаем одно из первых (если не первое) мест в Европе: начиная с 2006 года восстановлено 51 486 га нарушенных торфяников (или около 10% от их общей площади).
Здесь следует отметить, что начать реабилитацию гидрологического режима болот нас заставили катастрофические масштабы торфяных пожаров второй половины 1990-х и начала 2000-х годов. Современная история пожаров и размеры минимизации ущерба от них говорит о правильном и своевременном выборе стратегии восстановления болот. Согласно планам до 2030 года, в стране планируется восстановить еще 75 тысяч га нарушенных болот;
- до настоящего времени мы имеем долю естественных болот выше мирового уровня (4,2% страны, в среднем по миру – 3,4%);
- статус особо охраняемых природных территорий имеют практически все наиболее значимые болота страны.
Да и если посмотреть с другой стороны на приведенную автором цифру по объему торфодобычи в 2017 году – 2177 тыс. тонн торфа, то следует отметить: в целом наблюдается поступательное падение объемов торфодобычи. Объем 2017 года составил около 80% от среднегодового объема за 2002–2017 гг. Я уже не говорю, что по сравнению с 1975 годом объемы торфодобычи (39 млн т) сократились в 18 раз.
Резкое снижение доли торфа в топливно-энергетическом балансе (в 15–20 раз по сравнению с 1959 годом) выводит на первый план выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью (удобрения, грунты), для которых нужны значительно меньшие объемы добычи сырья. Сегодня в стране разрабатывается 44 торфяных месторождения общей площадью 33 тыс. га (1,1% от общей площади торфяников; с запасами сырья, составляющими по разным оценкам от 0,9 до 2,4% от геологического запаса торфа в стране). С начала добычи торфа торфяные запасы сократились на 1,4 млрд т (Радзевич, 1991), а естественное накопление за тот же период составило около 60–70 млн т (Бамбалов, Ракович, 2005), т.е. потери составили в 20 раз больше, чем прирост.
На этом фоне тезис в анализируемой статье «…в 2017 году Беларусь потеряла более чем в два раза больше торфа, чем его образовалось в наших естественных болотах» не звучит так зловеще. Можно ведь сказать, что за последние 25 лет разница между изъятием и приростом торфяной залежи сократилась в 10 раз. Идет очевидная перестройка торфяной отрасли и ее регресс, но мы не можем перенестись машиной времени в прошлое и исправить все ошибки и просчеты.
Восстановленные торфяники на территории Беларуси за период 2006–2015 гг.
Пример истории пожаров в северо-западной части Беларуси (Шарковщинский, Миорский, Глубокский, Браславский районы) до и после проведения мероприятий по восстановлению гидрологического режима
Теряем болота в Россонском районе?
Сам факт публикации инсайдерской информации не может придать проблеме потери болот в Россонском районе статуса достоверной информации. Но поскольку общественности донесено все в односторонней форме, то, наверное, следует обсуждать, но без эмоций.
Хотелось бы задать автору вопросы: почему бы не упомянуть, что циркуляр, на котором построены все выводы и прогнозы, носил резолюцию «изучить вопрос» (а не «принять к исполнению»), не привести с такой же оперативностью мнение экспертов, анализировавших данную проблему и готовивших заключение? Это радикально меняло бы подход к проблеме. Да, такой шаг, возможно, понизил бы рейтинги автора, но придало бы некоторую ответственность и трезвость в суждениях.
Будучи не вовлеченным непосредственно в данную проблему, предлагаю посмотреть на диспозицию заинтересованных сторон в этой ситуации.
1. Действительно, есть обращение господина Кантаутаса, директора ЗАО «Дурпета», с просьбой выделить для добычи торфа торфяные месторождения в районе д. Синицы (болото Россонский Мох Россонского р-на) и д. Волотовки (болото Заборовский Мох Россонского р-на).
Но, насколько известно, сейчас идет работа экспертов, происходит обмен мнениями и никто пока не высказался однозначно о необходимости пересмотра содержания Схемы распределения торфяников по направлениям использования на период до 2030 года. И логика развития событий подсказывает, что пересматривать Схему в угоду этому проекту вряд ли будут, потому что, во-первых, в регионе есть альтернативные площадки реализации этого инвестиционного проекта; во-вторых, на втором году реализации Схемы пересматривать ее сиюминутно в угоду тем или иным обстоятельствам не очень правильно, ведь это своеобразные правила игры и обязательства, консолидированно принятые и хозяйственниками, и экологами до 2030 года. Но это мое сугубо оценочное мнение.
2. Мы, ученые НАН Беларуси, детально обследовали болото «Заборовский Мох» еще в 2007–2009 гг. По нашему предложению, в 2015 году сделано научное и технико-экономическое обоснование на создание заказника местного значения.
- Витебский областной комитет природных ресурсов на своем сайте по итогам работы 2017 года отметил, что «подготовлены представления и проекты решений об объявлении двух заказников местного значения «Великий Мох Юховичский» и «Заборовский Мох»в Россонском районе (источник: priroda-vitebsk.gov.by).
- Наши коллеги из профильных институтов НАН Беларуси подготовили в 2016 году паспорта и охранные обязательства на биотопы на этих болотах (я, к сожалению, не разработчик и не знаю достоверно о судьбе паспортов, но если они не переданы своевременно (еще до обращения господина Кантаутаса) под охрану землепользователями, это уже прямые вопросы к местной исполнительной власти).Обращаю внимание на процедуру: если подготовлены проекты решений о создании особо охраняемых природных территорий (ООПТ), значит, они:
а) находятся в региональной схеме ООПТ;
б) согласованы с землепользователями и службами райисполкома.
То, что кто-то обратился, еще ни о чем не говорит. История отвода земель под торфодобычу на территории республиканского заказника «Озёры» – свидетельство тому, что в пользу экологических оптимальных решений пересматриваются даже мероприятия, предусмотренные Постановлением Совета Министров, а не то, что слухи.
В конце концов автору надо было бы упомянуть и существующие законодательные барьеры по реализации этого проекта. Представим себе, что райисполком, например, так хочет на этих объектах организовать торфодобычу и переработку торфа. На первом этапе райисполком (или с его подачи другие органы госуправления) должен отменить все законодательные инициативы, где «засветились» эти болота, т.е. внести изменения в региональную сеть ООПТ, в Схему распределения торфяников по направлениям использования на период до 2030 года, пройти процедуру общественных слушаний отчета об оценке воздействия на окружающую среду (ОВОС). Все это требует тщательного технико-экономического обоснования необходимости реализации этого проекта именно на площади природоохранного фонда. И я не очень уверен, что у наших оппонентов оно будет.
Но и нам – и ученым, и экологам – надо иметь аргументы, к которым должны прислушаться органы власти. Но вряд ли они должны состоять из лозунгов – их следует основывать на экологических и экономических последствиях принятия этого решения. Опыт взвешенного обсуждения по судьбе заказников «Озеры», «Докудовское», «Морочно» у нас есть. Поскольку во всех этих обсуждениях я непосредственно участвовал и готовил те или иные документы, уверен, что к аргументированному мнению ученых, природоохранной общественности прислушаются на всех этажах власти. Тем более подчеркну, что альтернативных вариантов в данной ситуации хватает. Не надо сеять беспричинную панику.
На основании чего же делается вывод, что мы теряем эти болота и, самое главное, что об этом на сегодняшний день достоверно известно?
Карта растительности в границах проектируемого заказника
«Заборовский Мох» и прилегающих территорий (по состоянию на 2015 год)
Карта-схема размещения на территории проектируемого заказника «Заборовский Мох» видов дикорастущих растений, включенных в Красную книгу Республики Беларусь
Местообитания верхового болота «Заборовский Мох»
Почему я лично отношусь к тезису: «В конце минувшего года некто господин Кантаутас, директор ЗАО «Дурпета», позиционирующий свое предприятие как одну из крупнейших в ЕС компаний по добыче и переработке торфа, обратился с просьбой выделить для добычи торфа торфяные месторождения в районе д. Синицы (болото Россонский Мох Россонского р-на) и д. Волотовки (болото Заборовский Мох Россонского р-на), обещая миллионные инвестиции и новые рабочие места», – как к информации, на которую следует обращать внимание, но она не должна быть эпицентром общественного резонанса.
Правильно, потому что официальных решений по реализации этого обращения нет. Ну обратился и обратился. Если есть инсайдерская информация, то нельзя рассматривать это как руководство к действию. Поэтому пока мы не увидим бизнес-план инвестиционного проекта, а также решений, отменяющих согласование на создание ООПТ, изменения формы использования указанных торфяников (в соответствии с вышеупомянутой Схемой), я буду расценивать эту статью как поспешную и рекламную.
И от себя лично скажу. Я не претендую на лавры большого специалиста в экономике. Но я не очень верю в экономический успех этого проекта. На верховых болотах рентабельно добывать торф под грунты для выращивания растений. Рынок уже перегрет предложениями по данному виду продукции. На севере Беларуси все потребности рынка обеспечивает завод по производству грунтов питательных и киповке торфа верхового в Докшицком районе (с производственной мощностью 38 тыс. т продукции в год, где установлено оборудование ведущих мировых производителей, а в 2017 году там открылась новая производственная линия).
Хорошей производственной базой и потенциалом обладает чешское предприятие «СИСТЭКО-Двина» в Шарковщинском районе. При этом конкуренцию в экспорте в этом регионе составляют прибалтийские компании, специализирующиеся на производстве грунтов. При отсутствии в регионе инфраструктуры (прежде всего это удаленность от железнодорожной ветки), при неразвитых производственной базе и дорожной сети в местах размещения планируемых участков торфодобычи и уже существующей жесткой конкуренции в такой проект могут вкладывать деньги только рисковые бизнесмены. В любом случае такие проекты должны реализовываться при минимальной финансовой поддержке государства, поскольку очень велик риск их экономической несостоятельности.
И, пользуясь трибуной, хочу обратить внимание на еще одно обстоятельство. Автор декларирует своей статьей необходимость общественного обсуждения той или иной проблемы. Правильно – так и должно быть. Но обсуждение не выборочное, а по всему спектру проблем. Я обратил внимание: в статье отмечается, что все обсуждаемые территории имеют международный статус охраны – они включены или будут включены в «Изумрудную сеть». Я лично как ученый, специализирующийся на изучении и сохранении болот, был приятно и неприятно удивлен. Приятно, потому что я сторонник расширения объектов международной охраны. Чем больше их будет, тем больше будут знать о нас за рубежом. Неприятно – потому как такие вопросы келейно не решаются, я, например, вообще не знал, что кто-то их куда-то номинировал. Мне могут ответить, сам, мол, виноват, но кто из моих оппонентов видел публичное обсуждений о номинации объектов на включение в «Изумрудную сеть»?
Кроме этого, белорусские предложения о включении в сеть, мне кажется, должны быть согласованы в т.ч. и с Национальной академией наук. В противном случае это приведет к тому, что о природной ценности тех или иных объектов, а также о международном статусе охраны будут знать только разработчики, и даже землепользователи могут быть не в курсе. Кроме этого, страна берет на себя обязательства по выполнению тех или иных соглашений. Кто, как не специалисты, должны просчитывать потенциал выполнения и риск ответственности?
В заключение я хочу поблагодарить портал wildlife.by, который предоставил возможность высказать альтернативную точку зрения по данной статье, а также общественность, активная позиция которой помогла нам реализовать много важных природоохранных инициатив на болотах нашей страны.Своими рассуждениями я хотел показать, что каждая проблема имеет разные призму преломления цифр, подходов, расчетов, и надо быть очень аккуратными в постановке той или иной проблемы. Я искренне хочу, чтобы наш общественный диалог шел по пути конструктивного решения социальных, экологических и экономических проблем, где без лозунгов и сенсаций будут приниматься взвешенные и консолидированные решения.
0 коммент.:
Дописати коментар