В 2012-2016 годах в Московской области на больших площадях (10-12 тысяч гектаров в год) проводились сплошные санитарные рубки в ельниках, погибших от короеда-типографа. В результате этого основные площади погибших насаждений были расчищены; однако, остались немало и таких участков, где санитарные рубки пока не проводились (оценочно - до нескольких десятков тысяч гектаров леса разной степени поврежденности по всей области). Сейчас важно решить, что с этими участками делать дальше - а для этого необходимо понимать, как они будут распадаться естественным образом, без санитарных рубок, и как на их месте будет возобновляться новый лес.
Лесов, погибших от короеда-типографа в прошлые десятилетия, в Подмосковье немного, но все-таки они есть - например, в границах заповедных лесных участков, система которых была создана в Московской области почти сорок лет назад именно с целью изучения естественного развития лесных экосистем при отсутствии лесохозяйственной деятельности. Леса, погибшие от короеда-типографа в 2010-2013 г.г., не затронутые санитарными рубками и сейчас подошедшие к стадии естественного распада, найти не трудно. Те и другие вместе взятые позволяют увидеть, как происходит естественный распад короедников, когда и какой лес возобновляется естественным образом на их месте.
В качестве примера приведем два участка, на которых старый еловый древостой погиб в результате массового размножения короеда-типографа, и на которых в силу разных причин никакие санитарные рубки не проводились. Один из них находится в квартале 109 Хлюпинского участкового лесничества - здесь ограничений на санрубки нет, но площади погибших насаждений вокруг были слишком большими, чтобы провести санрубки везде. Второй находится в квартале 27 Звенигородского участкового лесничества, на территории заповедного лесного участка - здесь санрубка не проводилась в силу установленного режима.
В квартале 109 Хлюпинского участкового лесничества гибель ельника от короеда-типографа произошла в 2011-2015 г.г., то есть 4-5 лет назад; усыхание части оставшихся деревьев ели происходило и в последующие годы, вплоть до настоящего времени. Сейчас основная часть погибших в 2011-2012 г.г. деревьев ели уже вывалилась. Участок практически непроходим из-за большого количества наваленных друг на друга мертвых стволов и торчащих во все стороны сучьев, а также обильной поросли рябины, лещины, черемухи и других крупных кустарников, и довольно обильного подроста березы, осины, ели, дуба. Подроста ели и широколиственных пород (главным образом дуба) вполне достаточно, чтобы к возрасту спелости сформировать сомкнутое хвойно-широколиственное насаждение. Вот так выглядит этот участок сейчас:
Угол этого участка и примыкающие сплошные санрубки, на которых проведено искусственное лесовосстановление с последующим агротехническим уходом за культурами:
В квартале 27 Звенигородского участкового лесничества гибель ельника от короеда-типографа произошла в 1999-2000 г.г., то есть 16-17 лет назад; усыхание части оставшихся деревьев ели происходило и в последующие годы. Деревья ели, погибшие в 1999-2000 г.г., вывалились полностью, и сейчас представляют собой валеж разных степеней разложения; часть деревьев, погибших в последующие годы, пока стоит. Участок пока совершенно не пригоден для прогулок по лесу из-за завалов мертвой древесины, но все-таки гораздо более проходим, чем предыдущий (основная часть сучьев уже сгнила, стволы осели, подлесок и подрост естественным образом изредились). Молодой древостой состоит в основном из рябины, но подроста ели разной величины вполне достаточно, чтобы в будущем сформировать сомкнутый преимущественно еловый или елово-широколиственный древостой (дуба на этом участке существенно меньше, чем на предыдущем - видимо, из-за отсутствия близких источников желудей).
Вот так выглядит этот участок сейчас:
Листья рябины сейчас практически полностью опали, поэтому многие участки выглядят сверху голыми - на самом деле, они покрыты практически сомкнутым рябиновым пологом высотой до 8-10 метров:
Таким образом, уже на четвертый-пятый год после усыхания старый еловый древостой практически полностью распадается, при этом завалы мертвой древесины оказываются в основном перекрыты порослью быстрорастущих лиственных деревьев и крупных кустарников. В молодом древостое, по крайней мере на богатых тяжелых почвах западного Подмосковья, преобладает рябина, но в целом этот молодой древостой очень разнообразен по составу, и включает в себя как подрост пионерных пород - березы, осины, так и подрост ели и дуба. Последнего вполне достаточно, чтобы при естественном развитии молодого древостоя со временем сформировался елово-широколиственный лес; в будущем этот процесс, где уместно, можно искусственно ускорить рубками ухода. Пожароопасность такого древостоя сравнительно невелика благодаря обилию лиственной поросли, притеняющей валеж и обеспечивающей его влажность в течение большей части пожароопасного сезона.
Для прогулок и отдыха такой лес, формирующийся в первые два десятилетия после гибели ельника от короеда-типографа, разумеется, совсем не пригоден - он больше напоминает полосу препятствий, чем место для гуляния. Но сучья упавших мертвых елей (сильнее всего препятствующие движению по распавшемуся короеднику) постепенно отгнивают, и к 16-17 годам после усыхания их почти не остается. Крупные валежины также постепенно оседают, и исходя из их нынешнего состояния (через 16-17 лет после усыхания), и из обычной скорости разложения крупного валежа в хвойно-широколиственных лесах, можно предположить, что к 25 годам они в основном превратятся в древесную труху. Полог молодых деревьев и крупных кустарников еще раньше изредится до такой степени, что лес станет вполне проходимым.
При этом участки такого леса вполне способны выполнять важнейшие природоохранные и средообразующие функции, обеспечивать ценные места обитания и размножения для большого количества видов живых организмов, служить им убежищами даже в часто посещаемых людьми лесах.
С каждым годом, прошедшим после гибели старого древостоя, проведение сплошной санрубки и комплекса лесовосстановительных мероприятий обходится все дороже и дороже. Связано это со многими причинами: во-первых, разбирать распадающийся древостой труднее и опаснее, чем свежеусохший; во-вторых, практически никакая часть затрат уже не будет компенсироваться стоимостью заготовленной древесины; в-третьих, расчищать почву для лесовосстановления придется уже не только от мертвой древесины и порубочных остатков, но и от обильной поросли лиственных деревьев и кустарников; в-четвертых, поросль эта будет быстрее возобновляться, в результате чего потребуется более частый и интенсивный уход за молодым лесом.
Разумеется, с точки зрения древесной продуктивности участки леса, оставленные на естественный распад и возобновление, окажутся на какое-то время потерянными - хозяйственно ценные насаждения на них сформируются со значительной задержкой по сравнению с их формированием при интенсивном лесовыращивании. Но в Московской области за последние несколько лет созданы огромные площади лесных культур и появились огромные площади молодняков естественного происхождения - и те, и другие требуют интенсивного ухода, пик потребности в котором придется на следующие несколько лет. Если этого ухода не обеспечить, результаты искусственного лесовосстановления за последние несколько лет могут быть полностью утрачены. Поэтому в условиях острой бюджетной недостаточности, когда денег заведомо не хватит на всё, правильнее сосредоточить усилия на уходе за лесными культурами и хозяйственно ценными молодняками, а оставшиеся короедники, где распад старого древостоя и возобновление нового происходит естественным образом, пока оставить на произвол судьбы.
Кроме того, не стоит забывать, что короед в Подмосковье никуда не делся, и в 2016 году начался новый подъем его численности. Этому в большой мере способствовало долгое и теплое лето, а также значительное повреждение лесов июльским ураганом, обеспечившим короеду богатую кормовую базу. С большой вероятностью, рост численности короеда продолжится и в следующем году - в этих условиях правильнее будет сосредоточить усилия на максимально быстрой ликвидации новых очагов короеда-типографа, чем на расчистке старых, уже не представляющих серьезной угрозы для окружающих лесов.
Лесов, погибших от короеда-типографа в прошлые десятилетия, в Подмосковье немного, но все-таки они есть - например, в границах заповедных лесных участков, система которых была создана в Московской области почти сорок лет назад именно с целью изучения естественного развития лесных экосистем при отсутствии лесохозяйственной деятельности. Леса, погибшие от короеда-типографа в 2010-2013 г.г., не затронутые санитарными рубками и сейчас подошедшие к стадии естественного распада, найти не трудно. Те и другие вместе взятые позволяют увидеть, как происходит естественный распад короедников, когда и какой лес возобновляется естественным образом на их месте.
В качестве примера приведем два участка, на которых старый еловый древостой погиб в результате массового размножения короеда-типографа, и на которых в силу разных причин никакие санитарные рубки не проводились. Один из них находится в квартале 109 Хлюпинского участкового лесничества - здесь ограничений на санрубки нет, но площади погибших насаждений вокруг были слишком большими, чтобы провести санрубки везде. Второй находится в квартале 27 Звенигородского участкового лесничества, на территории заповедного лесного участка - здесь санрубка не проводилась в силу установленного режима.
В квартале 109 Хлюпинского участкового лесничества гибель ельника от короеда-типографа произошла в 2011-2015 г.г., то есть 4-5 лет назад; усыхание части оставшихся деревьев ели происходило и в последующие годы, вплоть до настоящего времени. Сейчас основная часть погибших в 2011-2012 г.г. деревьев ели уже вывалилась. Участок практически непроходим из-за большого количества наваленных друг на друга мертвых стволов и торчащих во все стороны сучьев, а также обильной поросли рябины, лещины, черемухи и других крупных кустарников, и довольно обильного подроста березы, осины, ели, дуба. Подроста ели и широколиственных пород (главным образом дуба) вполне достаточно, чтобы к возрасту спелости сформировать сомкнутое хвойно-широколиственное насаждение. Вот так выглядит этот участок сейчас:
Угол этого участка и примыкающие сплошные санрубки, на которых проведено искусственное лесовосстановление с последующим агротехническим уходом за культурами:
В квартале 27 Звенигородского участкового лесничества гибель ельника от короеда-типографа произошла в 1999-2000 г.г., то есть 16-17 лет назад; усыхание части оставшихся деревьев ели происходило и в последующие годы. Деревья ели, погибшие в 1999-2000 г.г., вывалились полностью, и сейчас представляют собой валеж разных степеней разложения; часть деревьев, погибших в последующие годы, пока стоит. Участок пока совершенно не пригоден для прогулок по лесу из-за завалов мертвой древесины, но все-таки гораздо более проходим, чем предыдущий (основная часть сучьев уже сгнила, стволы осели, подлесок и подрост естественным образом изредились). Молодой древостой состоит в основном из рябины, но подроста ели разной величины вполне достаточно, чтобы в будущем сформировать сомкнутый преимущественно еловый или елово-широколиственный древостой (дуба на этом участке существенно меньше, чем на предыдущем - видимо, из-за отсутствия близких источников желудей).
Вот так выглядит этот участок сейчас:
Листья рябины сейчас практически полностью опали, поэтому многие участки выглядят сверху голыми - на самом деле, они покрыты практически сомкнутым рябиновым пологом высотой до 8-10 метров:
Таким образом, уже на четвертый-пятый год после усыхания старый еловый древостой практически полностью распадается, при этом завалы мертвой древесины оказываются в основном перекрыты порослью быстрорастущих лиственных деревьев и крупных кустарников. В молодом древостое, по крайней мере на богатых тяжелых почвах западного Подмосковья, преобладает рябина, но в целом этот молодой древостой очень разнообразен по составу, и включает в себя как подрост пионерных пород - березы, осины, так и подрост ели и дуба. Последнего вполне достаточно, чтобы при естественном развитии молодого древостоя со временем сформировался елово-широколиственный лес; в будущем этот процесс, где уместно, можно искусственно ускорить рубками ухода. Пожароопасность такого древостоя сравнительно невелика благодаря обилию лиственной поросли, притеняющей валеж и обеспечивающей его влажность в течение большей части пожароопасного сезона.
Для прогулок и отдыха такой лес, формирующийся в первые два десятилетия после гибели ельника от короеда-типографа, разумеется, совсем не пригоден - он больше напоминает полосу препятствий, чем место для гуляния. Но сучья упавших мертвых елей (сильнее всего препятствующие движению по распавшемуся короеднику) постепенно отгнивают, и к 16-17 годам после усыхания их почти не остается. Крупные валежины также постепенно оседают, и исходя из их нынешнего состояния (через 16-17 лет после усыхания), и из обычной скорости разложения крупного валежа в хвойно-широколиственных лесах, можно предположить, что к 25 годам они в основном превратятся в древесную труху. Полог молодых деревьев и крупных кустарников еще раньше изредится до такой степени, что лес станет вполне проходимым.
При этом участки такого леса вполне способны выполнять важнейшие природоохранные и средообразующие функции, обеспечивать ценные места обитания и размножения для большого количества видов живых организмов, служить им убежищами даже в часто посещаемых людьми лесах.
С каждым годом, прошедшим после гибели старого древостоя, проведение сплошной санрубки и комплекса лесовосстановительных мероприятий обходится все дороже и дороже. Связано это со многими причинами: во-первых, разбирать распадающийся древостой труднее и опаснее, чем свежеусохший; во-вторых, практически никакая часть затрат уже не будет компенсироваться стоимостью заготовленной древесины; в-третьих, расчищать почву для лесовосстановления придется уже не только от мертвой древесины и порубочных остатков, но и от обильной поросли лиственных деревьев и кустарников; в-четвертых, поросль эта будет быстрее возобновляться, в результате чего потребуется более частый и интенсивный уход за молодым лесом.
Разумеется, с точки зрения древесной продуктивности участки леса, оставленные на естественный распад и возобновление, окажутся на какое-то время потерянными - хозяйственно ценные насаждения на них сформируются со значительной задержкой по сравнению с их формированием при интенсивном лесовыращивании. Но в Московской области за последние несколько лет созданы огромные площади лесных культур и появились огромные площади молодняков естественного происхождения - и те, и другие требуют интенсивного ухода, пик потребности в котором придется на следующие несколько лет. Если этого ухода не обеспечить, результаты искусственного лесовосстановления за последние несколько лет могут быть полностью утрачены. Поэтому в условиях острой бюджетной недостаточности, когда денег заведомо не хватит на всё, правильнее сосредоточить усилия на уходе за лесными культурами и хозяйственно ценными молодняками, а оставшиеся короедники, где распад старого древостоя и возобновление нового происходит естественным образом, пока оставить на произвол судьбы.
Кроме того, не стоит забывать, что короед в Подмосковье никуда не делся, и в 2016 году начался новый подъем его численности. Этому в большой мере способствовало долгое и теплое лето, а также значительное повреждение лесов июльским ураганом, обеспечившим короеду богатую кормовую базу. С большой вероятностью, рост численности короеда продолжится и в следующем году - в этих условиях правильнее будет сосредоточить усилия на максимально быстрой ликвидации новых очагов короеда-типографа, чем на расчистке старых, уже не представляющих серьезной угрозы для окружающих лесов.
0 коммент.:
Дописати коментар